Читать «Мичман Егоркин – на берегу – в гостях!» онлайн - страница 34

– Твою бригаду во все поперечины через пень-коромысло! Это же надо! Как какой-то болван, как непроходимый жлоб, как перезрелый весенний кабан накинулся Палыч на легкие подготовительные закуски! Да это даже и не закуски. А так – предварительные штрих-пунктирные украшения доброго узбекского достархана! Декорация! А Палыч? Ну и отличился! Нет, ну не твою же дивизию, а?

Да, теперь все встречные дворняжки будут валяться перед ним от смеха! Так страдал Егоркин почти вслух. У него лицо перекосило от смущения, оно стало прямо пунцовым. Нет, а Касымов-то, блин, хорош! Шепнуть бы мог – не налегай. Только осуждающие взгляды и бросал! Мол, жди плов, будь мужчиной! Так нет же! Ну, вы еще все и всё у меня получите! – разозлился Егоркин.

А тем временем женщины двора Касымовых (как сказано-то! Прямо как про беков или ханов!) понесли в беседку настоящий Ферганский ляган украшенный синими рисунками. Он был украшен пирамидой ароматнейшего плова.

В нем каждая рисинка отдельно от других пылала янтарным светом, напитанная нежным бараньим жиром и свежим хлопковым маслом, этого года выжимки. Каждый кусочек моркови, порубленной аккуратной соломкой, точь-в-точь – одна, как друга, истекал солнечным светом, просвечиваясь насквозь… А как благоухало мясо! В горах янтарного риса, среди истекающего нежным жиром мяса и моркови, источающих неземные благовония, торчали целые чищенные головки чеснока… А рядом еще и треугольные пирожки из сдобного теста, с курятиной и картошкой и местным луком…

Эх! Даже сейчас, через столько лет, канувших в далекое благословенное прошлое, перечисляя эти блюда, вызывающие яркие четырехмерные воспоминания, Егоркин без конца сглатывал обильную слюну и закатывал глаза к синему небосводу.

Несли чайники со свежим зеленым чаем, а гостям – ну русские же, чего с них взять – принесли и вина, и водки. Пришлось сделать вид, что не пьем, мол.

Так, плеснули что-то на дно пиалушек раз, а потом моряки решительно отказались, уважая обычаи хозяев. Да и восточные люди не уважают мужчин, не умеющих обуздать свои слабости, когда нужно.

Все, включая Фархад-ака загляделись на картину. Девушки несли на красивых блюдах синего фарфора, зелень, помидоры, огурцы. Еще какие-то блюда с мясом, тарелки с конской колбасой…

За всем этим шел, гордо улыбаясь, сам Абдурахим-ака, вот тот самый «уста-пловчи», обещанный младшим Касымовым. Он шел получить все заслуженные похвалы, воздаваемые гостями пиршества, и не важно – большого или маленького! Ибо автор, какой ни есть – всегда существо тщеславное! На мудром востоке считается, что хорошие, добрые слова надо говорить человеку не только над могилой и на поминках. Но, представьте себе, и при жизни, и причем, не только на юбилее и на проводах, а по любому поводу и без него. И, в особенности, оценивая труд рук его!

Честь мастеру, его мастерству! И как каждый заслуженный мастер, он имел свои секреты, свою гордость и требовал к себе уважения. Честное слово, плов того стоил!