Читать «Мифогенная любовь каст (Том 2)» онлайн - страница 50

Я премудрость обрел, я пришел на Восток,

Ну да разве найдешь благодарность средь страшных

людей?

Видно, лгали мне ветер, земля и зеленый росток,

Видно, лгал мне Смарагдовый Бог-чародей.

Оглянусь я назад, на тяжкий и желтый мой путь:

Кто не лгал мне на этом пути? Не старался меня

обмануть?

Мне не лгали лишь алые маки далеких горячих полей.

Они правду сказали: сон лучше ума. Так усни же

скорей.

- Ну так и спи, нечего тут вопить! - сурово прикрикнул на голову Максим. - А то щас ногой по ебалу заработаешь.

Голова Мягкого испуганно замолчала, лишь мальчишеские головы продолжали напевать, словно в трансе:

- "Мне не лгали лишь алые маки далеких, горячих

полей.

Они правду шептали, качаясь: "Сон лучше ума.

Так усни же скорей"".

- Нам-то спать некогда, - произнес Бессмертный, потирая сухие ладони. Напротив, много работы. Для начала разведем костер.

Парторга бережно уложили на землю, и его коллеги по "диверсионной группе" засуетились, закладывая дрова для большого костра. Но песня Мягкого взволновала Дунаева, точнее, даже не Дунаева, а Машеньку - она повернулась на другой бок в своей норке (которая теперь скрыта была в тесте бублика) и улыбнулась во сне.

Джерри снял заплечный мешок, перевернул и вытряхнул на землю содержимое. Здесь было немало всякой снеди и выпивки: большая бутылка самогона, заткнутая газетой, несколько немецких фляжек со шнапсом, банки американской тушенки, пачки немецких галет, две связки копченых окуньков и лещиков, весьма недурных на вид, картошка, помидоры и огурцы, облепленные землей, явно раздобытые где-то на огороде, и даже белый, немного зачерствевший хлеб-соль прямо с солонкой и измятыми рушниками, на котором неумело были выложены запекшимися изюминками слова Herzlich Wielcomen видимо какие-то трусливые селяне где-то радушно встречали фашистов.

Все это добро Джерри свалил на землю со словами:

- После боя и закусить не грех.

Вскоре уже огромный костер пылал на пригорке. Гниловатые осиновые полешки чадили, и дым ел глаза. Радный достал котелок и стал варить кашу с видом опытного кашевара. В котелке поменьше кипела вода для "чаепития".

- Плесните мне кипятку, Глеб Афанасьевич, не сочтите за труд. Мне лекарства запить надо, - сказал Бессмертный, вынимая из кармана пижамы какие-то бумажные конвертики с порошками. Радный протянул ему походную кружку с кипятком.

- Что вы принимаете, Константин Константинович? - с любопытством спросил Джерри.

- А это... из больницы. У нас с этим строго, - неопределенно ответил Бессмертный.

- А зачем вы их пьете, разрешите узнать? Разве вы больны? - снова спросил Джерри.

Бессмертный посмотрел на него, словно не понимая.

- Я живу в больнице, - сказал он сухо, - Те, кто живут в больнице, принимают прописанные им лекарства. Разве это нужно объяснять? - И он ссыпал себе в рот с коричневой бумажки белый порошок.

Дунаев понятия не имел, что Бессмертного зовут Константин Константинович. Но теперь он убеждался, что члены "диверсионной группы" успели неплохо познакомиться с Бессмертным.

"Интеллигенция, - угрюмо подумал он. - Вот зачем он мне про интеллигенцию толковал. Сам, видать, из образованных. "Плесните мне кипятку, не сочтите за труд". Им друг с дружкой сподручнее, чем с нами, людьми из народа. Он себе компанию подобрал, а не мне. Правильно пел Мягкий: не лгут только маки".