Читать «Мифогенная любовь каст (Том 2)» онлайн - страница 296

Но не это тревожило Дунаева. Хрен с ним, с инопланетянином, в конце концов будущее есть будущее, ему сам Бог велел быть инопланетным. Другое беспокоило парторга.

С тех пор, как стал разрушаться вокруг него привычный строгий казарменный стиль и поперла отовсюду эта бешено распухающая "сказочность", с тех пор, как он увидел первую из установленных в этом духе скульптур Лисоньку с золотым шаром на носу, - с того времени страшное подозрение поселилось в сердцевине огня.

Он стал понимать (хотя и пытался скрывать от себя это понимание), что больше не является Неизвестным. Его УЗНАЛИ. Ведь недаром вокруг него все обильнее проступала монументальная плесень, воспроизводящая сказочно-лесной антураж его прежней жизни. ЕГО ЗНАЛИ. Это означало, что он больше не может сообщать благополучие молодым парочкам. Это означало, что его призвание здесь, на этой звезде, у этой красной стены - закончилось, оно закрыто.

"Как же они ухитряются жить без Неизвестного, жить без меня?" потрескивал он сам в себе, глядя на могучую стройку, развернувшуюся вокруг.

Но мир, разгадавший Загадку, не только не разрушался, не только не опустошался - он, напротив, "загустевал" на глазах. Он полон был дикого веселья и танцев.

"Меня поймали. На носу. Я на носу. Неужели от Лисоньки все же не ушел?" - думал он, забываясь, созерцая свое дрожащее огненное отражение в золотом шаре. От этого шара живой отсвет падал на бронзовое лицо Лисы. И словно бы оживлялась эта хитроумная, изогнутая вверх мордочка, и коварно и торжественно подмигивал ее глазок.

Все чаще костер стал забываться на своей звезде. Ему даже казалось порой, что он горит где-то в лесу, и действительно большие ели мотают своими лапами неподалеку, и черно-синее небо наполовину заслонено силуэтом избушечной крыши, и светится родное окошко Избушки, отбрасывая четыре золотых квадрата во тьму леса. Если огонь может сходить с ума, то это происходило сейчас с Дунаевым. В нем появились синие и лиловые всполохи, которых не было раньше в его бодром рыжем пламени. Все чаще по ночам он смотрел на Избушку (ее уже достроили) и думал о том, что Поручик, наверное, сейчас сидит там за столом и читает газету. Ему страстно хотелось туда - в Избушку.

- Вернуться бы... Вернуться домой, - шептал парторг.

Как-то безлюдной ночью к нему подошел пьяный. Выглядел он человеком, недавно вышедшим из тюрьмы. На круглой голове только-только начали отрастать волосы. Толстогубое лицо смотрело в огонь круглыми глазами, напоминающими ягоды крыжовника. Он пошатывался, а в руке держал незажженную папиросу.

- Привет, неизвестный солдатик, - фамильярно произнес подошедший. - Как поживаешь?

- Твоими молитвами, - сухо ответил Дунаев.

- Прикурить найдется? - спросил человек, показывая папиросу. - Огоньку есть?

- Огоньку до жопы. Прикуривай, - равнодушно ответил парторг, - Да смотри не обожгись.