Читать «Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств» онлайн - страница 33

Вот и станция. На пригорке около навеса стоит Киря. Остальных не видно. Он машет мне рукой, исчезает за серой стенкой. Объезжаю навес, останавливаюсь перед скамейкой. Киря, Бочонок, Алена, Милка.

— Гаврика уже, похоже, совсем не будет, — говорю я.

— Я буду толпу создавать, — улыбается Киря.

Алена смотрит на меня, прищурившись.

— Чего грузить? — спрашиваю.

Киря наваливает мне на багажник рюкзак, набитый амуницией. Что-то громко звякает.

— Карабины, — поясняет Киря.

Я привязываю рюкзак держателями-зацепами. Бочонок подается вперед:

— А камера?

— Сам понесешь или Кире отдашь. Не надорвешься.

— Давай, — говорит Киря.

Бочонок прижимает камеру к себе:

— Тогда уж сам понесу.

Милка говорит:

— А на раму меня не возьмешь?

Она всегда готова сморозить глупость.

— Нет, — говорю я и стартую.

Через минуту все четверо уже далеко позади. Я еду осторожно, чтобы не вытрясти ничего из рюкзака. Черт его знает, как Киря его закрыл.

Заезжаю на территорию через ту же дыру в заборе, снова еду к воротам, но теперь сразу въезжаю в ворота цеха. Тут довольно светло, стекол нет, свет льется сверху, через окна в потолке.

В дальнем углу помещения лежит шар. Он очень большой, ржавый, правильной формы. Наверное, это какая-то барокамера или что-то подобное. Но мы назначили его Исполнителем Желаний. Лучшего нельзя было и желать. Я проезжаю на велосипеде через весь цех, огибая остовы станков, битое стекло и кирпич, груды мусора. Оказываюсь у самого шара. Прислоняю велосипед к какому-то ограждению, подхожу к шару.

— Счастья для всех, — шепчу и прикладываю ладонь к его холодной ржавой поверхности. — А мне — Алену.

Говорят, если веришь, то все исполнится. Черт его знает. Может, этот шар здесь не просто так. Может, он здесь специально для нас?

Велосипед я прячу под железным листом, чтобы случайно в кадр не попал. Листовое железо тут повсюду, — похоже, завод занимался в том числе и прокатными работами.

С рюкзаком Кири ползу вверх по лестницам. По высоте цех — с девятиэтажку, не меньше. По периметру идут металлические леса и переходы, лестницы. Под крышей — огромные стационарные краны, шесть штук, четыре — с оборванными крюками, два — целых.

Площадка находится под самой крышей; чтобы дотянуться до потолка, нужно просто поднять руку. Тут очень светло, потому что окна близко. Площадка сетчатая, ограждение с двух сторон обломано, а в крыше прямо над площадкой — прямоугольный люк. Поднимаю ржавую приставную лестницу: специально принесли, чтобы забираться наверх. Медленно ползу по ней: рюкзак тяжелый.

С крыши потрясающий вид. Ходить по всей крыше опасно: она во многих местах прогнила, проржавела. Провалиться — как тьфу.

Отсюда видна станция, если подойти к самому краю. Видны окрестные деревни.

Пока пасмурно, но солнце уже проглядывает через дыры в облаках. Нужно быстрее снимать наружные сцены, пока не стало совсем солнечно.

3

— Ну что? — Кирина голова появляется из люка.

— Ничего. Готов.

Киря помогает подняться Бочонку. Тот пыхтит, краснеет, но забирается. Камеру Кире не отдает, прижимает к себе.