Читать «Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи» онлайн - страница 78

— Вот это здорово, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Чем бы теперь заняться?

«Напиться или еще каким‑нибудь образом отключиться нельзя, — думал он. — Ведь действовать придется без особого предупреждения. Попробовать разве что электростимуляцию? Да нет, после нее слишком долго не проходит эйфория. Хорош я буду, если стану ловить здесь кайф, когда Бэннер рискует жизнью, сражаясь за наших друзей!»

Похоже, я становлюсь моралистом. Нужен, пожалуй, дополнительный курс антисенситивов.

Он поднялся и пошел в хвостовой отсек, следя за каждым своим шагом и помня о том, чтобы держаться прямо. В былые дни, желая сократить ненавистные гимнастические упражнения, он, перед тем как начать их, занимался тяжелым физическим трудом. Вообще же в обычных условиях ему почти не приходилось ходить — он летал. Теперь же… Нет, он еще не стар, он еще может побороться с теми, кто лет на двадцать—тридцать моложе; и все‑таки сотни различных, пусть и незначительных, сигналов напоминали о том, что жизнь сокращается, как шагреневая кожа! Кто это сказал, что жизнь — слишком драгоценная вещь, чтобы принадлежать молодым?

В отсеке находился Чайвз, согнувшийся под непосильным грузом собственной тяжести.

— Сэр, — взмолился он. — Вы не предупреждали, что условия будут так сильно отличаться от обычных! Можно вас спросить, сколько это будет продолжаться?

— Спросить, конечно, можно, но едва ли я смогу ответить, — сказал Флэндри. — Часы, дни? Прости меня, но ты ведь знал, что нам придется затаиться. Я полагал, ты поймешь, с чем это связано. — И заботливо спросил: — Что, очень тяжело?

— Нет, сэр Просто боюсь, это может отрицательно сказаться на ленче Я собирался приготовить омлет. А под такой страшной силой тяжести он превратится в подошву. Может быть, сделать вместо омлета сандвичи?

Флэндри сел и рассмеялся. А почему бы и нет? Ведь и боги — если они есть — смеются! Иногда мне начинает казаться, что вечер, когда боги создавали нас, был вечером фарса! Впрочем, нет — это был вечер высокой комедии.

Старателя, говорившего немного на англике, звали Айон Орессаул. Народ здесь жил не единым кланом, не на общей большой территории. Каждая семья владела своим клочком земли, и дети этой семьи носили одно имя. Айон, по–видимому, пользовался особым доверием правителя Дюкстона (кто был этот человек?), потому что его назначили опекать гостей. В данный момент у него в доме шло обсуждение ближайших планов, а гости тем временем ждали снаружи. Он выглядел озабоченным, когда вышел к ним.

— Вас разместят в моем доме и у соседей, — объявил он. Тело его состояло как бы из трех сферических поверхностей, завершавшихся остроконечной головой. Обитатели жилища казались гостям абсолютно одинаковыми, и это было еще более странно, чем необычайный расовый тип и диковинные одежды. Жильцы дома, выйдя из него, молча глазели на пришельцев. Их позы свидетельствовали о том, что они рассматривают так всех — и своих, и чужих, — независимо от языка общения.