Читать «Миры Пола Андерсона. Т. 17. День, когда они возвратились. Рыцарь призраков и теней» онлайн - страница 242

— Но это ведь много для тебя значит, правда? Ты молода и нетерпелива. Я могу еще немного подождать.

— Да... Мне кажется, что это лишь часть того, что я чувствую — желание узнать... узнать тебя. У тебя было много женщин, ведь так? Я боюсь, что на мою долю не осталось никакой тайны, которую я могла бы предложить тебе.

— Напротив, — сказал он. — Ты владеешь величайшей из тайн. Что это такое — на самом деле быть мужем и женой? Я думаю, что в этом ты научишь меня куда большему, чем я могу научить тебя в чем бы то ни было.

Она помолчала и наконец нерешительно спросила:

— Доминик, почему ты никогда не женился?

— Никого не попалось, без кого я не был бы счастлив — если понимать под этим то, что считается счастьем в Терранской Империи.

— Никого? Ты никого не выбрал среди сотен женщин?

— Ты преувеличиваешь... Разве что однажды, много лет назад. Но она принадлежала другому и осталась с ним, когда он бежал из Империи. Я могу только надеяться, что они нашли себе дом у какой-нибудь звезды, слишком далекой, чтобы мы могли ее увидеть.

— И ты тоскуешь по ней с тех пор?

— Нет, не могу сказать, что тоскую в каком-то романтическом смысле, хотя ты во многом похожа на нее. — Флэндри запнулся. — Еще раньше я навлек на себя гнев другой женщины. Она обладала странным психическим могуществом — не телепатией, но... обычно живые существа делали то, что она хотела. Она пожелала, чтобы я никогда не нашел ту, к которой стремлюсь всем сердцем. Я не суеверен и обращаю на проклятия или привидения не больше внимания, чем на правительственные благословения. И все же бессознательный запрет — и раз! Если такие вещи и существуют, чего я на самом деле не думаю, то ты сняла его с меня, Козара, и я отказываюсь обсуждать эту нездоровую тему, когда можно поговорить о твоей красоте.

В ледовый период язык льда проломил дыру в стене Казана. Потом порожденная тающими снегами река Любиша расширила ее, превратив в каньон. Из-за выветривания мягких пород кратера горы стали ниже и более мягких очертаний, но Флэндри нашел место их третьей стоянки очаровательным.

Он разбил лагерь на узком пляже. Перед ним струился широкий коричневый поток, довольно спокойный, кроме тех мест, где он пенился вокруг валунов или песчаных намывов вблизи берега. Позади, за его спиной, поднимался крутой склон с обрывами и расселинами, в которых журчали ручьи. По склонам росли деревья с сине-зеленой и сливового цвета листвой, более высокие, чем в тайге. Там и сям они обступали скалы и заросшие полевыми цветами поляны. Мягкий ветерок, напоенный запахами трав и земли, веял в лесу среди танцующих пятен света и тени. Здешнее солнце давало всего треть того света, что лил Сол на Терру, его лучи были скорее горячими, чем обжигающими, и играли бесчисленными оттенками.

Гусляры на ветках выводили свои трели, кругом порхали сотни других крылатых созданий, стадо еленей под предводительством самца с удивительно ветвистыми рогами бродило по противоположному берегу, выловленная в реке «риба» скворчала на сковородке, а кучка облачных яблок была приготовлена на десерт — никакого сравнения с уныло однообразным походным рационом.