Читать «Мир коллекционера» онлайн - страница 117
О. Г. Рачков
Георгиевские кресты I, II, III и IV степени, так называемый «полный бонт».
Манифестом от 13 февраля 1807 Александр I утвердил «Знак отличия военного ордена св. Георгия для награждения солдат и унтер-офицеров», имевший в начале только одну, а с 1856 года четыре степени.
В 1878 году была учреждена носившаяся на георгиевской ленте номерная медаль «За храбрость». В 1913 году она была переименована в Георгиевскую.
Для воинских частей были введены георгиевские отличия, георгиевские знамена и трубы, а также индивидуальная награда — золотое холодное оружие с георгиевским темляком и прикрепляемым к эфесу знаком в виде миниатюрного георгиевского креста.
За всю историю этого военного ордена им было удостоено несколько русских женщин, проявивших особую храбрость и мужество. Впервые им была награждена легендарная «девица–кавалерист», офицер русской армии Надежда Андреевна Дурова, отличившаяся в войне 1812 года.
Н. А. Дурова — первая в России женщина–офицер, награжденная за бесстрашие и мужество в сражениях военным орденом.
В воспоминаниях П. С. Николаева — адъютанта Кавказского наместника князя Барятинского, опубликованных в «Историческом вестнике» за 1885 год, сообщены любопытные сведения еще о двух женщинах — георгиевских кавалерах: «Я знал в Наурской станице, — пишет П. С. Николаев, — двух баб старух, которые получили георгиевские кресты за то, что отразили нападение горцев, случившееся в отсутствие мужского населения в станице, и отразили его, предводительствуя только бабами, которые отстреливались и бросались в шашки не хуже мужчин».
Несмотря на свою внешнюю скромность, георгиевский крест был мечтой каждого офицера и солдата, бесценной реликвией, венчавшей его ратные подвиги и храбрость, его заслуги перед Родиной и народом.
«Между тем война со славою была окончена. Полки наши возвращались из–за границы…
Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они:
Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградой.
В это блистательное время Марья Гавриловна жила с матерью в XXX губернии и не видела, как обе столицы праздновали возвращение войск…
Мы уже сказали, что несмотря на ее холодность, Марья Гавриловна все по–прежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда явился в ее замке раненый гусарский полковник Бурмин, с Георгием в петлице и с интересной бледностью, как говорили тамошние барышни».
«Я остановился, запыхавшись, на краю горы и, прислонясь к углу домика, стал рассматривать живописную окрестность, как вдруг слышу за собой знакомый голос:
— Печорин! давно ли здесь?
Оборачиваюсь: Грушницкий! Мы обнялись. Я познакомился с ним в действующем отряде. Он был ранен пулей в ногу и поехал на воды с неделю прежде меня.
