Читать «Минус (повести)» онлайн - страница 4

— Ну, на кухне которая…

— О-ох, иди ты, иди, не мудись. Говна-пирога.

— Да как я один, ни с того ни с сего… Не смогу…

Сыграли десяток партий. Надоело. Жрать особенно нечего. Только картошка и хлеб. Картошка хоть и универсальный продукт, а уже не лезет.

— В понедельник в деревню смотаюсь, — мечтаю, — привезу мясного, огурчиков…

— Вези, вези! Похаваем.

У Лехи, в отличие от меня, вообще нет вариантов. К жене путь заказан, там уже другой хозяин, а родители — в Прокопьевске, отец у него бывший шахтер, а ныне инвалид, мать тоже какая-то больная, впору им помогать, а не ждать перевода или посылки с вкусненьким.

— Накатить бы, — говорит Лёха, вытягиваясь на кровати.

— Пойдем к Павлику с Ксюхой.

— Меня, в курсе, рвать тянет от ее этой хари!

— Ну, я тебя не трахать ее зову. Попросим у Павлика раскуриться.

— Раскуриться? Уху! А потом что делать, когда на хавку пробьет? Где хавчик-то?

М-да, он, в принципе, прав. Курнуть — хорошо, но при отходняке жрать как свинье охота. То-то узбеки всякие предпочитают шмалить в чайхане. Курнут, побазарят на философские темы, а потом скорей плов руками в пасть. Шашлыки, шаурму…

— Тогда давай до Валишеского, — предлагаю дальше. — У него, может, водяра.

— Бля, да когда у него водяра?! — Лёха безнадежно роняет голову на подушку. — Сам сшибает везде.

Он вновь погружается в разглядывание трещинок на потолке. Я брожу по комнате. На будильнике — половина двенадцатого. Засыпаем мы часа в два обычно… Как убить время?

— А что ты предлагаешь? — начинаю злиться. — Туда — нет, сюда — нет. Хотя бы телок каких-нибудь…

— О-ой, дебилина, — в ответ стонет Лёха. — Одни бабы в башке. Проблему сделал… Да спустись, они у входа рядами вон дежурят, только и ждут, кто б их подснял, напоил и оттрахал.

— Вот именно. А на хрена я им пустой? Была бы бутылка…

Лёха, прищурившись, осмотрел меня с ног до головы:

— Да, ты прав — без бутылки с тобой вряд ли кто согласится…

— Идио-от! — Валюсь на кровать.

Тихо. Санек за стеной, видно, срубился… Доживает свои последние дни на гражданке. Мается. Я это ощущение помню. Всё, кажется, конец тебе. Так вот посадят в поезд, лысого, слабого, перепуганного, и повезут на убой. А вокруг жизнь, люди свободные гуляют и не замечают, что ты с ними прощаешься. Равнодушные насчет тебя и счастливые. А тебе все — конец.

Отворачиваюсь к стене, царапаю ногтем выцветшие, полуистлевшие обои.

— Вот скажи, Роман, — необычно культурно, но с прикрытой издевкой начинает Лёха, — сколько тебе лет?

— Двадцать пять скоро. А что?

— Да так… Послушаешь тебя, впечатление, что ты пятнадцатилетний мальчик-колокольчик какой-то. Или, хе-хе, или в натуре, — он готов заржать, — еще ни разу?..

— Придурок, — говорю. — Пойми, мне необходимо общение с ними. Долгое, постепенное… Для меня женщина — это не только… это самое… Это чудо, понимаешь, нет? Нужен трепет, шепот ласковых слов, нежные прикосновения чтоб… А по-твоему: хватай пузырь и беги на случку…

— Хе, я и в одно рыло этот пузырь выжру легко, — перебивает Лёха, — без всяких баб. Мне трех лет сженой до отрыжки хватило. И кстати — надолго!