Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 79

С другой стороны, в высказываниях Арьяни звучала явная тревога за безопасность самого Йемена. Йемен, говорил он, не будет стороной в возможной военной борьбе, но не уверен, что силы, выступающие против Ирака, оставят его вне поля боя. Если США и их союзники пойдут на войну, то с Йеменом поступят как с государством, которому не доверяют. Вероятность этого значительна, опасался министр, подчеркивая, что со стороны Йемена соседям ничто не угрожает. Географически Йемен поставлен в такое положение, что должен по-особому относиться к событиям, – обосновывал Арьяни позицию своего правительства, утверждая, что применительно к конфликту она ближе к позиции Туниса, чем Иордании, которая, в свою очередь, ближе к иракской.

Э.А.Шеварднадзе, подробно излагая и объясняя, в чем состоит и чем определяется подход СССР к кувейтскому кризису и на какой основе он может быть урегулирован, основной упор сделал на абсолютной неотложности поиска самими арабами мирного выхода из кризиса, на том, что им нужно находить между собой общий язык, не уходить от контактов, думать об арабском варианте решения, активней действовать на уровне министров. Вопрос стоит так: или урегулирование, или война, предупреждал министр. Москва, со своей стороны, отклоняет пожелание направить на аравийский полуостров хотя бы символические советские войска, но не исключено, что на каком-то этапе в Совете Безопасности может встать вопрос о задействовании вооруженных сил под эгидой ООН. И это будет в том числе война одних арабов с другими. Поэтому надо действовать сейчас, не терять времени. Иракцы крупно бы выиграли, если бы определились в принципиальном плане насчет своего ухода из Кувейта. Затягивать решение этого вопроса не в интересах арабов.

Все это говорилось советским министром в том числе и с расчетом на то, что между Саной и Багдадом существовали довольно близкие отношения и что йеменцы в любом случае проинформируют последний о визите в Москву. Арьяни высказал пожелание, чтобы Йемен оставался в качестве «нейтрального посредника», что, думаю, надо было понимать в том смысле, что Сана хотела бы продолжать дистанцироваться от обеих сторон межарабского противостояния и по мере возможностей избегать занимать самой в нем четкие позиции.

С Йеменом мы продолжали, по понятным причинам, тесно контактироваться в Нью-Йорке, Москве и Сане. В ноябре мне самому довелось побывать в йеменской столице.

О некоторых аспектах нашей повседневной работы

Кувейтский кризис, метеором ворвавшись в международную жизнь и прямо или косвенно затронув интересы всего мирового сообщества, вызвал резкий скачок дипломатической активности как по каналам двусторонних связей между государствами, так и по линии международных организаций. Наша страна оказалась очень близко к эпицентру событий не только в географическом смысле (от Кавказа Ирак отделяют всего несколько сот километров), но и политически (в силу наших отношений с Ираком и США как главными антагонистами в этом конфликте и роли и ответственности СССР как постоянного члена Совета Безопасности). Эти и другие обстоятельства объективно обусловили необходимость для Москвы с начала и до конца кризиса занимать по отношению к нему самую активную позицию. У нее было много составляющих и целый веер направлений работы. Она велась не только МИДом, но и другими ведомствами, и, конечно, президентом. Но я буду говорить о том, что мне ближе – о МИДе.