Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 52

«Если то, что президент Буш хочет, это сохранение американских интересов, как он сам их описывал, то эскалация напряженности и военная альтернатива противоречат этим интересам. Я скажу вам, как вы потерпите поражение. Вы – сверхдержава, и я знаю, что вы можете причинить нам ущерб, но сами вы потеряете весь регион. Вам никогда не поставить нас на колени. Вы можете разрушить часть нашей экономической и промышленной базы, но чем больший ущерб вы причините, тем больше себя и обремените. В такой ситуации мы не станем сидеть в регионе сложа руки… Передайте президенту Бушу, что ему надо смотреть на эмира Кувейта и их наследного принца как на историю… Мы никогда никому не отдадим Кувейт. Мы никогда и ни для кого не сделаем Кувейт легкой добычей, даже если весь мир будет против нас. Мы станем сражаться и сражаться… Мы знаем, что вы сверхдержава, способная нам сильно навредить, но мы никогда не капитулируем».6 Заканчивалось это послание, тем не менее, приветом американскому президенту.

С. Хусейн, передавая через Вилсона послание Бушу, стремился предотвратить появление в Саудовской Аравии американских войск. Бесспорно, это было главной целью приглашения президентом Ирака американского временного поверенного. Но демарш не сработал и не имел на то никаких шансов: Вашингтон уже взял курс на военную конфронтацию. Самоуверенность С. Хусейна могла лишь укрепить решимость Вашингтона преподать, если потребуется, предметный урок Багдаду и подтолкнуть к наращиванию для этого в зоне Залива соответствующих сил.

Аннексия Кувейта

Вторжение Ирака в Кувейт было, конечно, крупнейшей ошибкой, но все же ошибкой, корни которой лежали скорее всего в неправильной оценке характера и масштабов реакции, которую вызовет в мире этот шаг. Это была, можно сказать, ошибка в прогнозе, непростительная, но объяснимая. Но когда реакция уже ясно выявилась, причем в высшей степени неблагоприятная и даже опасная для Багдада, полным разрывом с логикой и здравым смыслом выглядит шаг, который Багдад предпринял 8 августа: он объявил о «всеобъемлющем и вечном» слиянии Кувейта с Ираком, то есть его аннексии. После Второй мировой войны еще ни одно суверенное государство не исчезало с политической карты в результате захвата и оккупации. Воплощенный в Уставе ООН мировой закон этого не допускает. И никого не могло ввести в заблуждение то, как эта аннексия была обставлена.

Как не без высокопарности сообщали иракские СМИ, «временное правительство» Кувейта «обратилось к своим иракским братьям – этим героям Кадиссии, благородным, щедрым, мужественным стражам восточных врат арабского отечества, предводительствуемым рыцарем арабской нации и лидером их марша, героическим вождем, фельдмаршалом Саддамом Хуссейном, одобрить возвращение сынов в свою семью – возвращение Кувейта в материнское лоно Великого Ирака».7 В тот же день Совет революционного командования Ирака принял решение о таком «одобрении». Кувейта как бы не стало. «Ветка вернулась к своему стволу». «Теперь мы один народ – одно государство, которое станет гордостью всех арабов», – восторженно цитировала иракская пресса высказывания Саддама Хусейна.8