Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 120

Между тем Багдад своими действиями только усугублял обстановку. Ее нагнетание происходило из-за заложников, из-за осады ряда посольств в Кувейте, которым к тому же отключили воду и электричество, из-за репрессий в отношении кувейтян, из-за продолжающегося разграбления страны и так далее. В сентябре перечень такого рода деяний стал еще длиннее. 14 сентября Ирак объявил все кувейтские авуары за рубежом, а также все средства правящей в Кувейте семьи Сабахов своей собственностью; 19 сентября принял решение конфисковать всю собственность и финансовые активы, принадлежащие правительствам стран, которые заморозили кувейтские авуары в своих банках; 24 сентября Саддам Хусейн заявил, что его войска нанесут удар по нефтяным комплексам стран региона и по Израилю, если Ирак начнет «задыхаться» от последствий эмбарго; в зачитанном по иракскому радио 1 октября обращении Саддама Хусейна вновь было сказано, что ни о каком возврате к положению, существовавшему до 2 августа, не может быть и речи; параллельно быстрыми темпами шло наращивание в Кувейте и в южных районах Ирака войск и вооружений, а тон иракских СМИ становился все более непримиримым и все более воинственным.

Этот политический фон, естественно, не мог не отражаться на атмосфере прений на сессии Генеральной ассамблеи, прошедших в целом в духе неприятия политики Багдада и ее заслуженно резкого осуждения.

Глава IV

ЗИГЗАГИ КРЕМЛЕВСКОЙ ПОЛИТИКИ

Московские сюрпризы для Э.А. Шеварднадзе. Миссия Е.М. Примакова

В Москву Эдуард Амвросиевич вернулся усталым, но в целом довольным тем, как прошла работа в Нью-Йорке. В течение четырех предыдущих лет мне приходилось видеть министра «в деле» во время сессий Генассамблеи ООН, бывать вместе с ним на многих его беседах и потому знал, сколько нервной энергии уходит на каждую встречу, на непрерывное переключение с одного вопроса на другой, какая ответственность кроется за каждой высказанной оценкой, предложением или согласием с предложением партнера. На этот же раз у Шеварднадзе за короткое время состоялось в Нью-Йорке много больше бесед и контактов, чем в ходе предыдущих сессий. Этого требовала обстановка и, прежде всего, кувейтский кризис.

В Москве, однако, его нью-йркская деятельность встретила разноречивый прием. Вслед за иракской прессой, обрушившейся на Шеварднадзе за его активную и жесткую линию, против нее ополчились и наши правые, особенно деятели из депутатской группы «Союз», которые чем дальше, тем больше проявляли недовольство политическим курсом правительства в целом, и в вопросе о кувейтском кризисе в частности. Теперь они взяли под настоящий обстрел речь министра на Генассамблее как за ее общую направленность, так и особенно за тот ее раздел, где министр призывал наполнить, наконец, конкретным содержанием статьи Устава ООН, посвященные методам воздействия Совета Безопасности на кризисные ситуации и полномочиям Военно-штабного комитета СБ. Высказывания министра интерпретировались нашими правыми в том духе, что он чуть ли не дал обязательство направить советские войска сражаться в составе МНС против Ирака, что было, конечно, весьма далеким от истины. Объясняться по этому поводу в Верховном Совете СССР министру тем не менее пришлось. И хотя общий итог дискуссии был для Э.А.Шеварднадзе положительным, неприятный осадок от безосновательных обвинений и несправедливых нападок у него не мог не остаться.