Читать «МИД. Кремль. Кувейтский кризис» онлайн - страница 102

М.С. Горбачев все это выслушал, ни разу не прервав и не задав ни одного вопроса. В свою очередь, оттолкнувшись от последнего тезиса Буша о важности советско-американского единства и поддержав его, он вполне обоснованно не преминул отметить как досадный сбой то, что Вашингтон принял решение о направлении своих войск в регион, не проконсультировавшись заранее с Москвой. Буш признал справедливость замечания и заверил, что США не имеют в виду действовать за нашей спиной.

После этого президент СССР перешел к изложению своего видения обстановки. Он начал с того, что США, разместив войска в Саудовской Аравии, уже решили свою главную стратегическую задачу – обезопасили мировую экономику, гарантировав бесперебойность поставок нефти из зоны Залива. По Горбачеву, это означало, что дальнейшего наращивания войск коалиции там уже не требуется, и, следовательно, как бы сам собой снимался и вопрос об использовании силы для восстановления независимости Кувейта. Эту задачу, доказывал Горбачев, должно и можно решить мирным путем через наращивание экономического давления на Багдад и переговоры.

Чтобы отвратить Буша от мысли о допустимости военного решения, президент СССР развернул перед ним целую систему аргументов, призванных показать всю меру опасности войны и ее последствий в этом жизненно важном и очень своеобразном регионе. Михаил Сергеевич нарисовал картину прямо-таки апокалиптическую. Он предсказывал неминуемую гибель десятков тысяч американских солдат, резкий рост антиамериканских настроений и даже разворот арабского мира против Америки, крушение некоторых арабских режимов (в частности, в такой ключевой стране, как Египет), разрушение нефтепромыслов во всем регионе, трещины в антииракской коалиции, в том числе дистанцирование от США Западной Европы, подрыв единства в Совете Безопасности ООН и, наконец, материальные потери в триллионы долларов. Для убедительности президент ссылался на мнение неназванных им советских ученых – арабистов и данные некоего ситуационного анализа.

Должен сказать, что ничего похожего в переданных президенту мидовских материалах не было, и, читая потом запись переговоров, я удивлялся тому, что Михаил Сергеевич прибег в серьезном разговоре к подобным «страшилкам», очень напоминавшим утверждения тогдашней иракской пропаганды. А.С. Черняев, рассказывая в своих мемуарах о беседе президентов в Хельсинки, заключает, что «в оценке ситуации Буш оказался больше прав» и что «события развивались все-таки в соответствии с американским прогнозом».6 Не могу с этим не согласиться. Удивил меня и еще один «аргумент» Горбачева: он утверждал, что использование против Ирака силы будет выглядеть как агрессия и что прибегнуть к силе можно только в том случае, если Ирак нападет еще на какую-нибудь страну. Здесь Михаил Сергеевич явно конфликтовал с международным правом, да и просто с логикой, как если бы для привлечения к ответственности за убийство, их надо совершить непременно два, а не одно.