Читать «Мечь и перо (Часть 1)» онлайн - страница 151
Мамед Саид Ордубади
- Я не пишу хвалебных стихов, - ответил Низами. - Мне известно, что и вы не любите хвалебных посланий. Ваш брат, дал мне понять это в своих письмах.
- Я очень хотел бы услышать одно ваше стихотворение.
- Какое же?
- Оно начинается словами: "Я бедняк, я счастливец..."
- Извольте!
Низами встал.
В зале наступила тишина. Всем не терпелось услышать знаменитого мастера поэзии. Поэт начал читать:
Я - бедняк, я - счастливец, я судьбой одарен.
В государстве влюбленных поднимаюсь на трон.
Не взираю на злато, злато - язва очей.
Я - бедняк, Но на славу угощу богачей.
Если море бездонно - тщетно море мутить,
Я всегда одинаков, и меня не смутить.
Я - пловец терпеливый, каждый стих мой - коралл,
Я - певец, что возглавил соловьиный хорал.
Из сокровищниц звуков, что разведать я смог,
Будут долго поэты свой заимствовать слог.
Я под стать небосводу, что в полночной тени
Предвещает рассветы и грядущие дни.
Это сердце вмещает безрассудство морей,
Я владею искусством и вселенной моей,
Окончив, Низами сел.
Атабек Мухаммед задумчиво покачал головой.
- Я владею искусством и вселенной моей, - повторил он последние строчки, затем с жаром обеими руками схватил руку Низами и пожал ее. - А теперь мне хотелось бы услышать голос прекрасной поэтессы - гордости страны.
Мехсети-ханум встала и, обернувшись к присутствующим, ррочла четверостишие:.
Мы пьем вино. "О, есть ли грех страшней!"
Кази кричит, заботясь о мошне.
Мы, правда, кувшины опустошаем,
Но грабить сирых разве не грешней?
Четверостишие было направлено против кази Гянджи, присваивающего сиротское добро. Кази находился в зале.
Затем Мехсети-ханум обернулась к хатибу, который некогда изгнал ее из города, и прочла второе четверостишие:
Завеса между нами до земли.
Не будем поднимать ее. Внемли.
Не то увидят все, что мы с тобою
В греховности друг друга превзошли.
Когда она умолкла, многие, в том числе атабек Мухаммед, кази и хатиб, засмеялись, восклицая: Хвала!"
Атабек Мухаммед поднялся и опять поцеловал руку Мехсети-ханум. Зная, что она нездорова, он позволил ей удалиться.
Иноземным делегациям также было разрешено уйти. После этого атабек Мухаммед приказал своему катибу:
- Принеси поданные мне жалобы, касающиеся земельных разногласий, о которых я тебе говорил.
Катиб принес жалобы, атабек показал их присутствующим.
- Судя по содержанию этих жалоб, аранцы отказываются платить налоги владельцам трех деревень в Мугани. Есть ли у аранцев на это право?! Я не собираюсь подробно заниматься сейчас земельными проблемами. На обратном пути в Хамадан я посоветуюсь по этому поводу с Кызыл-Арсланом.
Присутствующие на приеме хранили молчание.
Низами пристально взглянул на Фахреддина и тот понял, что надо обязательно ответить атабеку.
Он поднялся и спросил:
- Не соблаговолит ли элахазрет атабек назвать деревни, о которых идет речь?
Атабек заглянул в бумаги.
- Деревни называются Арабли, Араб-шахверди и Араббан-оглан. Как указывается в жалобах, мюлькедары потратили на постройку этих деревень сотни тысяч дирхемов108, а для того, чтобы дать воду этим деревням, было вдобавок израсходовано еще несколько сотен тысяч дирхемов, которые пошли на строительство большого канала.