Читать «Мечта о Просвещении (Рассвет философии Нового времени)» онлайн - страница 40
Энтони Готтлиб
Позднее в автобиографической поэме, написанной на латыни, Гоббс приводил слова Фукидида (в проигрышной версии переводчика), который
Таким образом, политические взгляды античного историка, как понимал их Гоббс, были сходны с его собственными. Гоббс отмечал также: все, кто в Афинах давали людям хорошие советы, вознаграждались непопулярностью, что соответствовало впечатлениям Гоббса о неблагодарном Английском содружестве. Другим предвосхищением его собственной судьбы стали слова Гоббса об Анаксагоре, философе-досократике, который, как полагают, был учителем Фукидида: «…[его] взгляды, будучи слишком далеки от понимания простолюдинами, принесли ему славу атеиста… коим он никогда не был…»
В следующем году у Гоббса было своего рода откровение, или, по крайней мере, так он рассказывал об этом Обри. В 1630 г. Гоббс находился в Женеве, сопровождая сына землевладельца из Ноттингемшира в поездке по континенту, и неожиданно столкнулся с геометрией, вероятно впервые. В библиотеке одного джентльмена он обнаружил «Начала» Евклида, лежавшие раскрытыми на 47 теореме первой книги:
Он прочел теорему. «Клянусь Богом! — сказал он, — это невозможно!» Так что он прочел доказательство, которое отсылало его обратно к теореме, той, которую он уже прочел. Она, в свою очередь, отсылала к другой, которую он также прочел [и так далее] … в конце концов он убедился в ее истинности. Это заставило его полюбить геометрию.
Два с половиной века спустя Бертран Рассел (1872–1970) описывал подобную стрелу Купидона: «В одиннадцать лет под руководством брата я начал изучать геометрию. То было одно из самых значительных событий в моей жизни — головокружительное, как первая любовь. Я и представить себе не мог, что на свете существуют такие восхитительные вещи!» В отличие от Рассела, которого можно заподозрить в том, что он знал историю, изложенную у Обри, и подражал ей, Гоббс, несомненно, обратился к геометрии сравнительно поздно. Однако его поразительное внезапное очарование геометрией выглядит неправдоподобно. Сорок седьмая теорема первой книги Евклидовых «Начал» — это теорема Пифагора, и, хотя вполне возможно, что книга могла быть оставлена открытой на своей самой знаменитой теореме, не верится, что новичок смог понять сложное доказательство этой теоремы с первого раза. Кроме того, существуют косвенные свидетельства того, что Гоббс уже читал кое-что у Евклида до того путешествия в Женеву.
Однако нет повода сомневаться в том, что Гоббс приписывал геометрии исключительную значимость. Геометрия «является матерью всех естественных наук», как он позже написал в «Левиафане», поскольку «природа действует посредством движения, пути и степени которого не могут быть исследованы без знания пропорций и свойств линий и фигур». О том же писал Галилей в 1623 г. Знаменитое утверждение Галилея, что книга природы «написана… на языке математики», продолжалось уточнением, что ее знаки — это «треугольники, круги и другие геометрические фигуры, без которых человек не смог бы понять в ней ни единого слова».
