Читать «Мечи свою молнию даже в смерть» онлайн - страница 2

Галина, худощавая женщина лет двадцати семи, с короткими каштановыми волосами, ходила на работу. Соблюдая нехитрый дресс-код: кофточка, можно джинсы, никаких голых животов с пирсингом, каблуки обязательно. Вот они-то однажды и сыграли с ней злую шутку: поняв, что ремешки на пятке просто перепиливаю сухожилия, Галя их расстегнула, но потом огнем схватило и пальцы в носке и она поняла, что новые туфли от Monardy есть тайное орудие пытки, заброшенное в Россию наверняка либо ЦПРРУ, либо «Моссадом», либо и теми и другими вместе. Она с трудом дождалась окончания работы всего офиса, выговорив себе пару часов после, выслушала инструкцию офис-менеджера, как правильно ставить на сигнализацию и с наслаждением разулась. Ковролин офиса, слегка потертый, показался ей персидским ковром.

Сложности начались, когда она решила так и пойти домой – босиком, и не пользоваться метро, а прошагать пару остановок по теплому вечернему асфальту, слегка пыльному, щекочущему пятки тополиным пухом; ведь делала же так в юности бесшабашной, после танцев, почему бы и нет? Да и поздно уже, мало кто будет глазеть на нее, и в троллейбусе ноги не отдавят. Она кинула туфли в сумочку, заперла офис, и стала, придерживая телефон у уха – чтобы позвонить в УВО, спускаться по ступеням.

Ее голую ступню, худую, с небольшой шишкой от обуви, укололо. Она не поняла, что; потом второй раз… с трудом пробормотав нужные слова, она с досадой остановилась, осмотрела подошву. Нет. Даже не запачкалась. Ступени холодноватые – в этом доме всегда жил холод! Пошла дальше.

Но к концу пролета ей пришлось схватиться за массивные перила. Накатывала дурнота; странная – не зовущая рвоту, а так – размывающая сознание. Почудились шорохи. Стук сапог. Клацанье неведомых механизмов – оружейных. Что это с ней? И как завершающий аккорд, явно донеслись какие-то стоны, и даже почудился запах жженой бумаги…

Задыхаясь, женщина сбежала вниз: под голыми подошвами ступни горели. Никого ей не встретилось по пути, дверь закрывается внизу на кодовый замок, ни сторожей тут, ни охранников. Оказавшись во дворе, ногами на кирпичной глади, она облегчения не ощутила. Квадратный колодезь двора сдавливал ее, налипал на тело, как пропотевшая роба. Каким-то немым в фильмом в мозгу начали крутиться картинки: красноармейцы в острых шапках, будто с пиками, ведут босых и полуоборванных людей; господин в рваном цилиндре и с кровью на кружевной манишке; поп в разодранной рясе, с клочьями бороды… Они идут в арку двора, там мечутся какие-то босые и простоволосые женщины… Что это? И запах пота, дегтя, горелой бумаги, запах беды.

…Она вырвалась из этого двора, как из клетки. С трудом дошла домой, по пути ушибив палец о бордюр тротуара. Странно, но на следующий день это палец даже не посинел и исчезла ссадина, но она заболела. Температура лихорадила тело, голова раскалывалась. Позвонила шефу, молоденькому толстячку Юре Николаевичу; отпросила три дня без содержания. Дал.