Читать «Мечи против Колдовства: (Роман, новеллы)» онлайн - страница 6

Как я сказал, я заметил у себя тенденций брать героев из моего прошлого опыта. В случае с «Великим временем», очевидно, что артисты и солдаты в этом произведении составляют не что иное, как небольшую театральную компанию. А к тому времени, как я написал «Призрак бродит по Техасу», герой стал актером на мелкие роли. Я писал с точки зрения мелкого актера-продюсера, актера-режиссера и т. д.

Все это, без сомнения, проявилось в гораздо большей степени. Ключ ко всем событиям, происходящим в «Создателе пуговиц», очевидно заключается в том, что рассказ написан человеком, который живет один и сочиняет разные небылицы.

— Влияли ли па Вас более «декадентные» сексуальные и психологические произведения, выходящие в свет в последнее время? Не только именно ужасы и сказочная фантастика, а скорее авторы более общего направления, такие как Набоков и Буковский?

— Я читал немного и того, и другого. Не думаю, что они имели на меня большое влияние, хотя я, вне всякого сомнения, обнаружил, что они пишут очень реалистично. Я один из тех писателей, которые начинали в период, когда сексуальный материал подвергался очень сильной цензуре, и которые различным образом реагировали на освобождение языка в этой области.

В настоящее время я довольно-таки сильно осознаю, что рассказы ужасов зашли слишком далеко, по крайней мере на мой вкус, в направлении, которое заставляет рассказ служить выражением подсознания и в котором ужас заключается чаще всего в распаде личности главного героя.

Я сейчас рецензирую новую антологию под названием «Архитектура ужаса», изданную Питером Польцем. Он принимает как должное, в частности, что «Сияние» Стивена Кинга — это рассказ о расстройстве и разрушении разума писателя. Это был пер&ый рассказ Кинга, который я прочитал, и признаю, что рассказ действует потрясающе. Он очень эффективно задел все струны моей души. И в то же самое аремя, у меня было чувство какой-то злости: «Ну ладно, это написано для кино, чтобы потом сделать фильм». В некотором смысле меня привели в очень большое возбуждение подстриженные в виде фигур кусты, которые Кубрик, в конечном итоге, не смог использовать в фильме. Я чувствовал, что Кинг ввел всю концепцию этих фигур, сам не особенно интересуясь проблемами, которые они создавали, например, кто сделал эти фигуры. Помнится, в этом месте я критиковал Кинга, потому что он не уделил больше внимания попытке разработать эти элементы рассказа — он просто ввел их, и на этом дело закончилось. До некоторой степени Кинг следовал идее описать моральное разложение своего очень чувствительного писателя со всеми его фобиями и недостатками. Но писатель этот был, по существу, гораздо более разумным героем, чем тот, которого сыграл в фильме Джек Николсон. Последний был просто настоящим слюнтяем, и автор фильма обращался с ним отнюдь не с той симпатией, с которой Кинг обращался с героем в книге.