Читать «Мечи против Колдовства: (Роман, новеллы)» онлайн - страница 282

Мышелов оглянулся на ведущую вниз дорожку, ему показалось, что ужасную тишину нарушили вдруг завывания и стоны.

— Постепенно я узнала тело брата до малейших тонкостей, ибо я провела в склепе семь лет. Это черное время унесло все ужасы и страхи, — я вжилась в смерть, впервые в жизни у моей воли и рассудка было время на то, чтобы хоть как-то взрасти. Скованная физически, практически лишенная ощущений, я копила внутреннюю силу. Я стала видеть то, чего никогда не замечала раньше — слабости Анры.

Он не мог полностью избавиться от меня. Слишком крепкой была созданная им цепь, что соединила наши сознания. Как бы далеко он не уходил, какие бы покровы он не проницал, я всегда видела какую-то часть его сознания, тускло представавшую передо мной картинкою в дальнем конце сумеречного коридора.

Я видела его гордыню, эту рану, убранную серебром. Я видела, как горделиво она витает среди звезд, словно те лишь каменья, украшающие черный бархат в его сокровищнице. Я чувствовала, как свою, душащую его ненависть к слабым скаредным богам, — всесильным отцам, сокрывавшим таинства мира, улыбающимся в ответ на наши мольбы, хмурящимся, качающим головой, запрещающим, наказующим: мучительную ярость, вызываемую узами пространства и времени, — словно каждая пядь того, что он не мог увидеть или пройти, была серебряными кандалами на его запястьях, словно каждый миг до его рождения и после его смерти был серебряным гвоздем распятия. Я бродила по опустошенным бурей пространствам его одиночества и прозревала красу, коей он домогался, — полные тени и блеска формы, что рассекали душу подобно ножам; однажды я оказалась в темнице его любви, куда не проникал свет, что мог бы осветить трупы, ласкаемые им, или целуемые им кости. Я познала его желания, что требовали мира чудесного, населенного проявленными богами. Его похоть, заставлявшая его видеть мир женщиной и искать творения всех ее тайн.

К счастью, когда я научилась ненавидеть его, я поняла, как помешать ему; владевшему моим телом, использовать его с той же легкостью и отвагой, как это удавалось мне самой. Он не мог ни смеяться, ни любить, ни дерзать. Напротив, он робел, щурился, поджимал губы, отступал.

Когда спуск был пройден до половины, Мышелов вновь услышал то ли стон, то ли вой, — на этот раз он был громче и в нем явственно слышались свистящие нотки.

— Он и Старик приступили к новому этапу обучения, новым опытам, которые на сей раз имели отношение ко всему миру; я- знала, что они уверены в том, что путь этот откроет перед ними такие бездны, что сила их станет бесконечной. С тревогой наблюдала я из своего недвижного прибежища, как замысел их крепнет и зреет; потом, к моей радости, зрелость перешла в гниение. Широко расставленные пальцы их рук, простертых во мрак, не нашли ответного касания. Что-то сорвалось и у одного, и у другого. Анра стал раздражительным, он ругал Старика и винил его в неудаче всего предприятия. Они стали ссориться.