Читать «Метро 2033: Они не те, кем кажутся» онлайн - страница 160

– Ничего, – сказали ей, – тот Зверь тебя не съел, и другие, значит, не тронут. Все равно мы тебя уже оплакали, привыкли, что тебя нет.

И Алена пошла.

* * *

На станции Автозаводская иногда вспоминали девчонку, чудом добравшуюся к ним по поверхности и постучавшую в герму. Ее впустили, хотя сначала и не хотели – мало ли кто такая? Может, она уже и не человек вовсе – иначе откуда бы ей взяться среди развалин? В историю, рассказанную ею, и верили, и не верили. Но кто-то вспомнил, что действительно не так далеко от станции находится полуразрушенный монастырь. Судя по бессвязному рассказу пришедшей, там, в подвале, уже лет двадцать обитала небольшая община. Девчонка, назвавшаяся Аленой, толковала что-то про голод в монастыре. Да только в неудачное время попала она на станцию – войска Красной Линии блокировали Автозаводскую за помощь троцкистам, а комендант, товарищ Русаков, был в отсутствии. Уже и на станции с едой было напряженно, и не было возможности заниматься чужими проблемами. Но гнать несчастную обратно не стали, да она и сама не рвалась к своим. Некоторые жители станции глядели на нее косо, но свою миску похлебки она отрабатывала – старалась быть полезной, наводила чистоту, драила полы. Иногда, правда, заговаривалась, бормотала про какого-то зверя. Но это никого не удивляло – на поверхности к тому времени развелось полно диковинных зверей, один страшнее другого. Вспоминавшие потом эту историю сходились на том, что девчонке повезло дважды. Сначала – когда она добралась до Автозаводской живой. А потом – когда, не дождавшись настоящего голода, она умерла, пытаясь родить недоношенного мертвого ребенка.

Виталий Соколов

Голод

Голод – наидревнейшее чувство любого биологического организма. Неважно, будь то примитивное растение, алчущее дождя, углекислого газа, солнечного света или высшая ступень эволюции – человек, жаждущий мяса, зрелищ, удовлетворения похоти. Из-за голода начинались многие войны и заключались невыгодные мирные договоры. Это старое, как сама жизнь, чувство будет существовать до тех пор, пока у него есть хотя бы один носитель.

* * *

– Мама, мама, я очень хочу кушать, когда мы уже похрумкаем хоть что-то, а? Хрум, хрум… – теребила женщину за рукав маленькая девчонка с черными волосами и наивными, широко раскрытыми глазами. Живот у нее бурлил, словно лава в жерле проснувшегося вулкана, а еще этот запах… Грибная похлебка со свежими овощами – да что там похлебка, из столовой тянуло сочным запеченным на углях беконом. Катя громко проглотила слюну, выделившуюся от многообразия ароматов.

– Хрум, хрум? – вопросительно посмотрела миловидная молоденькая мама, пытаясь отвлечь ребенка от неугомонных мыслей. – Как хомячки? – Она поднесла к подбородку два кулачка и изобразила мохнатое животное. Улыбнулась.

– Да, да, – рассмеялась дочка, однако веселье прервалось новым утробным урчанием.

Мама глубоко вздохнула, затем стала рыться в поясной сумочке.

«Последние два патрона… – Грусть прорисовалась на ее осунувшемся лице. – Надо срочно раздобыть валюту, но как?»