Читать «Метафизика любви» онлайн - страница 334

Категориальный характер дружеской любви в отличие от супружеской, родительской любви, любви детей к своим родителям и т. д. не заключает в себе требования «большей» любви; эта любовь не подсказывает нам, на какое место в нашем сердце имеет право наш друг.

Если мы исходим из категориального характера дружеской любви, о котором я говорил в своей книге «Метафизика социального», а не из того особого слова, которое произносится между друзьями в сугубо индивидуальном случае какой-нибудь уникальной дружбы, то мы можем утверждать лишь то, что любой друг – даже не очень близкий – имеет право на большую любовь с нашей стороны, чем простой знакомый, не являющийся нашим другом.

При этом мы отвлекаемся от любви к ближнему и требований, связанных с бедой другого человека, с тем, что он нуждается в помощи, объективно «нуждается» в нас. Мы имеем в виду только то, что даже не очень близкий друг имеет право на внимание с нашей стороны, на сочувствие к нему, которое мы не обязаны проявлять по отношению к просто знакомому человеку. То, что было бы черствостью по отношению к другу, не является таковой по отношению к знакомому, если только в связи с тем особым положением, в котором он находится, он не претендует на большее внимание с нашей стороны, на большую любовь к нему как к ближнему.

Родительская любовь

Другая ситуация в отношении ordo amoris имеет место в любви родителей к своим детям.

Решающую роль в том, какое место следует отвести детям согласно ordo amoris, здесь играет фактор объективной связи, предшествующей любому ценностному ответу на их индивидуальность.

Мы увидим, какие факторы, помимо объективной связи, мотивируют эту любовь, когда будем обсуждать ниже различные типы любви в отдельности, – такие, например, как, прежде всего, ценностный ответ на обнаженную данность личности, на ценность человека как такового и, тем более, в таком беспомощном, трогательном положении. Но эту ценность не отделить здесь от объективной связи, ибо эта ценность благодаря ей и выдвигается на первый план. Однако здесь нам важны не мотивы родительской любви, а вопрос об ordo amoris, и здесь мы должны делать различие между маленьким ребенком – не старше десяти или двенадцати лет – и взрослым ребенком. Родительская любовь имеет особый характер в период между бессознательным существованием их ребенка и тем временем, когда уже наблюдается определенное развитие личности. Здесь не только ребенок находится на особом попечении своих родителей, постоянно нуждается в их помощи и заботе, но и любовь как таковая отвечает здесь на нечто другое. Помимо того, что она отвечает здесь лишь на голую ценность человеческого существования, а впоследствии – на ценность развившейся индивидуальности, эта любовь носит специфический характер надежды, предвосхищения. В этот период ребенок в некотором отношении претендует на следующий по значению ранг после любви к супруге или супругу. Здесь опять-таки этого предпочтения требует категориальный характер данной любви еще до всякой зависимости предпочтения от индивидуальности ребенка.