Читать «Метаморфозы сознания» онлайн - страница 98

— Это верно, — Снежана слегка погрустнела. Как и у всех, у неё тоже были знакомые и близкие, оставшиеся на Земле. На Фрейе они забылись — слишком уж много было работы, чтобы думать о прошлом. А теперь вот вспомнились тусклой, далёкой картиной.

До их братской могилы отсюда четыре с лишним световых года. Миллиарды километров. И мысли оттуда едва-едва доходят сюда, смазывая воспоминания.

— Не огорчайся, — посоветовал капитан.

— Хорошо, — Снежана попыталась выкинуть мысли о Земле из головы. — Ладно, ты прав. Война — это естественно. А убийство? Нормальна ли для человека способность убивать других людей?

— Так же нормальна, как умение дышать. Мы запихиваем это поглубже в душу, прикрываем налётом цивилизованности и воспитанием, только всё равно оно остаётся внутри. И легко может прорваться наружу.

Они вновь выпили. Снежана прикрыла глаза, чувствуя, как бренди проваливается в желудок и мягкой тёплой волной возвращается обратно.

— А что будет, когда закончатся акванты? — спросила Снежана. — Мы займёмся друг другом?

— Наверняка. Я не знаю, какой будет новая война. Холодной, информационной, да какой угодно. На Земле мы уже получили урок, который трудно забыть, но рано или поздно Фрейя всё равно расколется на полюса. Может, по национальному признаку, может, ещё по какому. Только без войны мы прожить не сможем никогда. И теперь я знаю, что это хорошо.

— Звучит дико, — Снежана покачала головой. — Сто лет назад тебя назвали бы фашистом.

— Сто лет назад среди людей была ещё слишком свежа память о Второй Мировой, а человечество не встретило аквантов. Сейчас другие времена.

— Ты романтизируешь войну.

— Ничуть. Я на ней пробыл достаточно, чтобы хорошо знать, что это такое. Война — дрянь, но необходимая и неизбежная дрянь. Раньше, когда автомобили ездили на бензине, они сильно загрязняли воздух. Теперь в быту водородные двигатели, и загрязнение сильно уменьшилось — но всё равно осталось. Так и мы можем заменить активную войну пассивной. Холодной, например. Это куда лучше, чем убивать друг друга напрямую, но выполняет свою функцию: держать нас в тонусе.

— Наверное, — она вздохнула. — Слушай, у меня уже мысли разбегаются. Давай, наверное, оставим эти разговоры и займёмся настоящим делом.

— Каким?

— Напьёмся.

Мидгард, 16 июня. Хелена Моргенсен

— Ты зачастила ко мне в гости, — Рыжков улыбался. Ему явно нравились визиты дочери.

— У меня есть причины, — сказала Хелена. — Я не могу разобраться в себе.

— И давно?

— С того дня, как я слетала на плавучий остров и едва не потеряла там лучшую подругу. Прежде не задумывалась над этим.

— Стрессовая ситуация, критическое поведение, — вздохнул Рыжков. — Да-а, вот она, благополучная Европа... Ладно. Я не психолог, дорогая, но чем смогу — помогу.

— А психологи мне и не помогут, — тихо сказала Хелена. — Ну... Фиона умирала. Тетродоксин. А я ничего не ощущала. Что-то очень слабое... нет, был страх, было всё остальное, но... вот здесь, — она коснулась пальцем виска, — всё работало по-прежнему. Как часы. Только потом начался слабый разброд в мыслях. Почему? Что со мной не так?