Читать «Мертвый час» онлайн - страница 170

– Да, генерал Масальский пришел в восторг от кандидатуры будущего зятя. Титулованный дворянин, офицер. Они ударили по рукам. Граф получил неплохое приданое – поместье в тысячу душ и сто тысяч ассигнациями.

– Значит, первенец Волобуевых – сын Леонидика?

– Нет, бастарда граф сдал в Воспитательный дом, хотя тестю клятвенно пообещал признать своим. С большим трудом Масальским удалось разыскать этого мальчика и пристроить в семью колонистов.

– К Мейнардам?

– Как вы догадались?

Тарусов снова пожал плечами. Слишком уж непонятным было отношение графини к конюху.

– Да, Петюня – сын Маши и Леонидика. К сожалению, умом и способностями не блещет, учиться в гимназии не смог. Потому, когда подрос, Масальские взяли его на конюшню, чтобы был на глазах. Маша до поры до времени о Петюне не знала и даже удивлялась, как трогательно родители относятся к мальчику-конюху.

Последние годы жизни генерал Масальский мучился проблемой – кого назначить опекуном Леонидика после своей смерти. Очевидный вариант – дочь и зятя – отверг. Маша ничего не понимает в финансах и целиком доверяет мужу, а тот оказался никудышным хозяином. Еще до реформ разорил полученное имение, оставшиеся крохи спустил в Баден-Бадене, куда уехал после продажи выкупных свидетельств. Примерно за год до смерти крестный вызвал меня и огласил свою волю: опекуном Леонидика буду я, также мне предстояло заботится о Петре Мейнарде.

– У Леонидика всего один ребенок? Как дворовым девкам удалось не понести от него?

– После истории с Машей Леонидика кастрировали. На всякий случай. Вдруг еще кого изнасиловал бы? Однако высказанную мне волю генерал внезапно изменил… Перед смертью он впал в детство, ухаживать за ним приехала Машенька с семьей. Графу удалось убедить плохо соображавшего старика изменить завещание. И опекуном Леонидика стал Волобуев. Он сразу пустился во все тяжкие: гулял, пил, играл. У меня душа разрывалась, глядя на то, как тот сорит деньгами. И я решил действовать. Иначе Леонидик остался бы нищим. Зная, что граф облизывается на концессии, подослал к нему Гюббе. Тот многим мне обязан: кабы не я, сидел бы в тюрьме или катал тачку. Я попросил его «ощипать» графа. Конечно, часть денег отошла Гюббе за труды, но остальное досталось мне. Теперь посох и сума Леонидику не грозят, докормлю и его, и Машу, а остаток денег оставлю Петюне.

Поймите, князь, я всем обязан этой семье, и допустить, чтобы Маша с Леонидиком оказались без крова, без куска хлеба, просто не мог. Опять же, надо мной довлело чувство вины, ведь именно я «отдал» Машеньку Волобуеву.

– Графиня знает, что Петюня – ее сын?

– Да, я сказал ей об этом после похорон генерала.

– Хлороформ у вас продается? – спросила Александра Ильинична у Соломона после взаимных приветствий.

– Частным лицам? Нет, что вы. Отпускаю его лишь в больницы, практикующим хирургам и дантистам.

– Где же его взял Волобуев?

– Никому не скажете? – спросил Соломон заговорщически и показал взглядом на потолок. – Помните, я упоминал, что на втором этаже этого здания практикует мой брат Самуил. Очень хороший дантист, но слишком безалаберный. Потому не сразу заметил, что на прошлой неделе у него из шкафа исчез пузырек хлороформа. Подозреваю, что именно его нашли у графа.