Читать «Мертвый Брюгге» онлайн - страница 12

Гюг часто отлучался, распределяя время между своим домом и домом Жанны.

Предпочтительно он посещал ее перед вечером, по усвоенной привычке выходить только после обеда; к тому же, он хотел не быть замеченным, направляясь к дому Жанны, который он намеренно избрал в пустынной местности. По отношению к себе он не испытывал в душе никакого стыда или смущения, потому что он знал мотив, военную хитрость, скрывавшуюся в перемене образа действия и являвшуюся не только извинением, но и оправданием, реабилитацией его перед умершей женой и перед самим Богом. Но приходилось считаться с чопорной провинцией: как не ощутить небольшого беспокойства от соседства общественной вражды или уважения, когда постоянно чувствуешь на себе пристально устремленные, точно прикасающиеся к тебе взгляды?

В особенности, в этом католическом Брюгге, где нравы так суровы! Высокие колокольни, с их монашескою одеждою из камня, повсюду налагают тень. Кажется, что из бесчисленных монастырей распространяется презрение к тайным розам тела, заразительно действующее прославление чистоты. На всех углах улиц, в деревянных и стеклянных шкапчиках виднеются Мадонны в бархатных одеждах, среди бумажных поблекших цветов, держа в руках волнообразные свитки, на которых написано: "Я непорочна!"

Сильная страсть, внебрачная связь считаются здесь развратом, путем к аду, грехом против шестой и девятой заповедей, заставляющим говорить шепотом в исповедальнях и покрывающим краскою стыда кающихся грешниц.

Гюг знал эту суровость Брюгге и избегал оскорблять ее. Но в провинциальной жизни все близко соприкасается, ничто не ускользает от внимания. Он скоро вызвал к себе благочестивое презрение, не подозревая этого. Оскорбленная вера охотно высказывается в форме иронии. Так и собор смеется и дразнит дьявола масками своих водосточных труб…

Когда разнесся слух о связи вдовца с балериной, он сделался, не подозревая об этом, баснею всего города. Все узнали об этом: толки, передававшиеся из одной двери в другую; разговор от безделья; сплетни, распространявшиеся и принимавшиеся с любопытством бегинками; трава злословия, растущая в мертвых городах на мостовой!..

Все занимались этим любовным приключением больше оттого, что знали его долгое отчаяние, его беспросветное сожаление, все его мысли, собранные и соединенные вместе в один букет на могилу умершей. Теперь вот чем оканчивался этот траур, который казался вечным!..

Все были обмануты, даже и сам бедный вдовец, введенный, конечно, в заблуждение гадкой женщиной. Все знали ее хорошо. Она прежде танцевала в театре. На нее, смеясь, показывали на улице, удивляясь немного ее тихому виду, несмотря на оставшуюся развинченную походку и золотые волосы. Всем было даже известно, где она живет и что вдовец навещает ее каждый вечер. Еще немного, и можно было бы указать часы и его путь…Любопытные жены горожан, ничего не делая после обеда, наблюдали за его прогулкой, сидя у большого окна, при помощи маленьких зеркал, известных под названием espion прикрепленных на всех домах к окну с наружной стороны. Косые зеркала, в которых отражаются неясные очертания прохожих, отсвечивающие ловушки, улавливающие незаметно походку тех, кто проходит мимо, их жесты, улыбки, минутную мысль в их глазах и переносящие все это во внутренность домов, где кто-нибудь наблюдает.