Читать «Мерле и Королева Флюидия (м-)» онлайн - страница 6

Обе они, немного растерянные, стояли каждая с узелком в руке под вывеской, предлагавшей волшебные зеркала для злых мачех. Мерле сразу не могла решить, удачу или неудачу сулит ей такая вывеска в начале ее нового пути. Скорее всего, будет и то, и другое.

За окном в мастерской на том берегу замелькали ребячьи лица, - одно, потом другое. "Любопытные ученики хотят узнать, кто приехал, - предположила Мерле. - Вражеские подмастерья, если верить слухам".

Арчимбольдо и Умберто давно возненавидели друг друга. Не секрет, что даже одновременное изгнание обоих из их ремесленных гильдий не смогло их примирить. Напротив, каждый из них считал, что в случившемся виноват другой. "Почему выгоняют меня, а не этого сумасшедшего зеркальщика?" - так, по словам Арчимбольдо, вопрошал Умберто, а Умберто, со своей стороны, утверждал, что Арчимбольдо во время своего изгнания из гильдии кричал: "Да, я ухожу, но вам следовало бы осудить и этого негодяя, который не ткани ткет, а козни плетет!" Было так или нет, никто не может сказать с полной уверенностью. Известно лишь одно: оба были выдворены из гильдий за то, что совершали запретные магические действия.

"Он - волшебник, - пронеслось в голове взбудораженной Мерле, хотя она и в приюте до отъезда об этом частенько думала. - Арчимбольдо не кто иной как волшебник!"

Дверь зеркальной мастерской со скрипом отворилась, и навстречу им вышла странная женщина. Ее длинные волосы были собраны в пучок на затылке. Кожаные штаны плотно обтягивали стройные ноги. На ней была свободная белая блуза, прошитая серебряными нитями. Мерле не удивилась бы, если бы увидела такую чудесную одежду в ткацкой мастерской на том берегу, но не тут, в доме Арчимбольдо.

Самой же удивительной частью костюма женщины была маска, скрывавшая часть ее лица. Последний венецианский карнавал - ранее всемирно знаменитый - проходил в городе почти четыре десятилетия назад. Это было в 1854 году, через три года после того, как мумия Фараона Аменофиса была извлечена из ступенчатой пирамиды Амун-Ка-Ре и возвращена к жизни. Теперь же, в годы войны, лишений и осады не было никакого повода к маскарадному переодеванию.

Тем не менее на женщине была маска, вылепленная из папье-маше, покрытая глазурью и искусно раскрашенная. Без сомнения, это сделал какой-нибудь венецианский художник. Маска прикрывала всю нижнюю часть лица - от ноздрей до подбородка. Поверхность маски была блестящей и белой, как фарфор. Мастер изобразил на ней красиво очерченный ротик с темно-красными губами.

- Унка, - сказала женщина и добавила, чуть шепелявя: - Так меня зовут.

- Я - Мерле. А это - Юнипа. Мы - новые ученицы.

- Прекрасно. Мне так и подумалось! - По глазам Унки - только по глазам - можно было догадаться, что она улыбается. Мерле предположила, что какая-то болезнь обезобразила ее лицо.

Унка пригласила девочек в дом. Они вошли в прихожую, обширную, как в большинстве других городских домов. Обставлена прихожая была скудно, стены оштукатурены, но не оклеены обоями, - из-за наводнений, случающихся в Венеции в зимнее время. Домашняя жизнь сосредоточена там, как правило, на первом и втором этажах, а подвалы остаются пустыми.