Читать «Мемуары и рассказы» онлайн - страница 288
Лина Войтоловская
– Сколько живут стрекозы? – изумился он. – Не знаю, конечно…
– Жаль! Мне вдруг захотелось, чтобы люди, умирая, превращались именно в стрекоз… Может быть, моя мать…
– Вы думаете? – ошеломленно спросил он.
– Нет, конечно… Просто мне этого очень захотелось… Так вы говорите, что где-то видели меня? Давно?
– Не знаю. Но я определенно помню ваше лицо… Еще раз извините…
Он поклонился, собираясь, было, отойти.
Но ей не захотелось, чтобы он ушел. Она понимала: в ней заговорило пустое актерское бахвальство, которое она так не любила в своих товарищах по профессии, но все же…
– Меня зовут Валерия Николаевна Колосова. Вам ничего не говорит это имя?
– Простите, ничего… Но мы с вами, оказывается, тезки – мое имя тоже Валерий, и тоже – Николаевич!
– А в детстве меня называли Лера…
– Ну, тут мы разминулись – меня Валькой…
– Вы знаете этот городок?
– Я здесь родился.
– А я раньше никогда не была. Мать мне рассказывала. Он очень изменился с той поры… с довоенного времени?
– Немцы почти полностью уничтожили город, – заговорил он негромко. – Большинство жителей старшего поколения загнали в церковь и сожгли… Молодежь, что не успела уйти в лес, угнали в Германию. Меня с сестричкой тоже. Мне было шестнадцать, ей – тринадцать…
Валерия Николаевна молча смотрела ему в лицо.
– Нас было девять человек отсюда… из нашего городка. По дороге мы сговорились попробовать сбежать. Большинство не добралось до леса… Их перестреляли. Сестренку тоже. Трое спаслись. Куда делись остальные двое – не знаю. Я их больше не видел.
– Простите, – произнесла Валерия Николаевна, – Я тут со своими глупостями…
– Ну, что вы…
Стало тихо. В этой неловкой тишине было слышно только легкое потрескивание стрекозиных крыльев.
Чтобы прервать затянувшееся молчание, Валерия Николаевна сказала неуверенно, словно недостаточно выученную театральную реплику:
– Знаете, мать мне часто рассказывала об этом бассейне, о фонтане, о бронзовом мальчике. А от него остался только обрубок. Да этот страшный позеленевший тритон.
– Я помню, у него из ноздрей били две тонкие струйки, – сказал Валерий Николаевич. – И еще – учитель истории в школе рассказывал, что здесь когда-то был большой губернский город. В прошлом веке. И жил тут последний в России губернатор, плут и лихоимец. Чтобы скрыть растрату казенных сумм, собрал он с жителей так называемое добровольное пожертвование вроде бы для закладки городского парка и постройки фонтана. Купил где-то по дешевке этого бронзового мальчишку, а остальными деньгами попытался покрыть недостачу в казне. Да не успел – накрыли его, судили, сослали в Сибирь. А нового уже не назначили – как раз тогда ликвидировали губернаторство.
– Интересно. Об этом мама не рассказывала.
Валерия Николаевна встала.
– Вы не подскажете, где здесь можно поесть? – спросила она. – Я очень голодна – ничего не ела со вчерашнего обеда.
– Понятия не имею. Я тут тридцать лет не бывал. У меня здесь никого не осталось…
Валерии Николаевне стало неловко. Недавнее хорошее настроение куда-то улетучилось, и снова охватило ее то тяжелое чувство несвободы, какое всегда наползало на нее во время читки на труппе новой пьесы и распределения ролей.
