Читать «Мемуары желтого пса» онлайн - страница 2

В той квартире я вел собачью жизнь. Большую часть дня я лежал в своем углу и наблюдал, как толстуха убивает время. Иногда мне грезилось, что я загоняю кошек в подвал и рычу на старых леди в черных перчатках, как и положено собаке. Потом она будила меня своей бессмысленной болтовней и целовала в нос — но что же я мог поделать? Собаки не умеют жевать чеснок.

Я начинал жалеть беднягу Хабби, и будь я кошкой, если его не стоило пожалеть. Мы были так похожи, что все обращали на это внимание. Так мы и бродили по улицам дешевых кварталов, увязая в сугробах последнего декабрьского снега.

Однажды во время нашего вечернего променада, когда я старался выглядеть, как сенбернар-чемпион, а старик изо всех сил делал вид, будто он не готов убить первого же шарманщика, который заведет марш Мендельсона, я сказал ему (по-своему, конечно):

— Чего куксишься, чучело ты потрепанное? Тебя-то она не целует. Тебе не надо сидеть у нее на коленях и слушать болтовню, рядом с которой слова водевиля звучат, как максимы Эпиктета. Скажи спасибо, что ты не собака. Соберись, Бенедикт, и прогони тоску!

Брачный узник посмотрел на меня с почти собачьим пониманием.

— Что такое, песик? Хоро-оший песик. Жаль, что ты не умеешь говорить. В чем дело? Кошки?

Кошки! Не умеешь говорить!

Разумеется, он не мог меня понять. Люди полагают, что животные лишены дара речи. Лишь в книгах люди и звери могут общаться на равных.

Напротив нас жила дама с бурым терьером. Ее муж выгуливал пса каждый вечер, но всегда возвращался бодрым и даже посвистывал. Однажды я столкнулся нос к носу с бурым и потребовал объяснений.

— Слушай сюда, Попрыгун, — говорю. — Ты ж знаешь, что настоящий мужчина не может разыгрывать из себя на людях собачью няньку. Эти несчастные двуногие только что хвостом не виляют, чтоб их собратья от них не отворачивались. А твой хозяин каждый день возвращается с таким гордым видом, будто он фокусник-любитель, провернувший трюк с яйцом. Как ему это удается? Только не говори, что выгуливать собаку — его хобби.

— А что? — отвечает бурый. — Он же принимает старое доброе лекарство. В начале прогулки он застенчив, как дурак, выигравший в лотерею, но к восьмому трактиру ему уже все равно, кого он ведет на поводке — собаку или акулу. Я лишился двух дюймов хвоста, пытаясь проскочить эти кошмарные двери в салунах.

Рассказ терьера навел меня на размышления.

Как-то вечером, часов в шесть, хозяйка заставила мужа заняться делом, то есть вывести Любимчика подышать свежим воздухом. Да-да, это мое имя, хоть мне и больно в этом признаваться. Бурого звали Пискун. Полагаю, что у меня было перед ним преимущество (если вы понимаете, о чем я). И все же «Любимчик» — что твоя жестянка, вечно тарахтит на хвосте Самоуважения.

На тихой улочке я направил моего поводыря к дверям симпатичного салуна. Я начал яростно скрестись в дверь — ни дать ни взять знаменитая собака, сообщающая семье, что крошка Алиса утонула в ручье, собирая лилии. Про это еще в газетах писали.