Читать «Между Средиземноморьем и варварским пограничьем (Генезис и трансформация представлений о власти в королевстве франков)» онлайн - страница 81

Исследование трех типов источников — исторических и агиографических сочинений и судебных протоколов — показало, что взгляды их авторов и составителей на соотношение сил в эту эпоху менялось. Сочинение Григория Турского, написанное в конце VI в., характеризовало королей как варварских властителей (их образы созданы на основе канонов позднеантичной историографии), чьи прерогативы были весьма ограниченными и в чем-то сходными с полномочиями римских наместников. Но одновременно оно изображало епископов как хранителей мира. В VII в. Фредегар и, в особенности, его Продолжатель уже больше внимания уделяют королям и их окружению, считая их (а не епископов) главной исторической силой Галлии. В начале VIII в. автор “Liber historiae francorum” не видит истории Галлии вне связи с королями Меровингской династии и изображает двор как единственный центр власти в государстве франков.

Однако картина выглядит совершенно по-другому, если посмотреть на иные источники эпохи. Авторы житий на примерах основания монастырей показывали, что в Нейстрии этого периода правители должны были искать согласия епископов и аббатов (часто происходивших из знатных галло-римских или франкских семей), дабы иметь возможность пользоваться земельными ресурсами, которые находились в руках церкви (в особенности — монашеских общин). Эта картина подтверждается исследованием судебных протоколов. Документы фиксируют крайне медленное превращение обителей (вроде Сен-Дени) из базилики и монашеской общины, находящихся под контролем епископа, в «королевский монастырь» (т.е. пребывающий под непосредственным патронажем государя). Меровингские короли вынужденно использовали ресурсы отдельных знатных людей, епископских кафедр, небольших монастырей или церквей, которые были не способны дать им возможность создать надежную базу в Галлии. Несмотря на то, что с течением времени государи оказались в центре повествования хроник, они остались в целом на периферии той картины, которую рисовали агиографические сочинения и решения королевского суда. Последние, как мы попытались подчеркнуть, изображали короля как верховного арбитра, который способствовал поискам согласия сторон конфликта, но при этом оказывался ограничен в возможности диктовать решение. Взгляд, согласно которому во Франкском королевстве наблюдался постепенный рост значимости меровингских государей, характерен только для авторов исторических сочинений. Увеличение роли франкских королей в их повествовании, возможно, связано с тем, что историописание все более становилось привилегией принадлежащих к “curia regis” образованных людей.