Читать «Между Средиземноморьем и варварским пограничьем (Генезис и трансформация представлений о власти в королевстве франков)» онлайн - страница 21

Однако усложнение представлений о переходе от Античности к феодализму в XX столетии и постепенная утрата концепцией романо-германского синтеза своей популярности в западной историографии привели к тому, что центральный для Тьерри эпизод с «Суассонской чашей» перестал быть неоспоримым доказательством исключительно варварского характера королевской власти в раннемеровингскую эпоху. Обращаясь к одному из основных сюжетов истории Хлодвига, Гансхоф напрочь отверг традицию, в соответствии с которой эпизод с «Суассонской чашей» рассматривался как свидетельство существования у франков на момент захвата ими Галлии дружинных порядков и, одновременно, как доказательство того, что Хлодвиг решил порвать с этими порядками, став самодержавным королем, таким образом добившись единоличной власти. Основной вывод Гансхофа таков: Григорий Турский далек от того, чтобы сознательно рисовать Хлодвига как самодержавного тирана, решившего порвать с традицией германской дружины. Повествование епископа Тура не несет идеологического заряда и является лишь пересказом доступной ему устной традиции. Французский историк Лебек склонен рассматривать этот эпизод как малоинформативный, ставящий больше вопросов, нежели дающий позитивную информацию. Он предлагает еще один вариант истолкования эпизода, предполагая, что воин, наказанный Хлодвигом, вполне мог быть его родственником, и что в данном случае имело место отмеченная в других частях сочинения Григория Турского тенденция первого короля франков к уничтожению своих родственников ради целостности династии. Однако, как и другие попытки истолкования указанного отрывка, гипотеза Лебека остается целиком на совести этого исследователя. Итак, можно считать, что в конце XX в. круг замкнулся — эпизоды из Григория Турского, на которые мало обращали внимание в начале XIX в., до работ О. Тьерри, и которые историки-позитивисты середины и второй половины столетия использовали для доказательства своего видения романо-германского синтеза, снова потеряли смысл в конце века XX.