Читать «Между Азией и Европой. От Ивана III до Бориса Годунова» онлайн - страница 240

Внешность московитян иноземцам нравится, а вот нравы и поведение – не особенно. Оно и понятно: в ту неполиткорректную эпоху ксенофобия и вообще антипатия ко всему чужому, непривычному были в порядке вещей.

Тем не менее есть вещи, которые иностранным современникам кажутся в русских завидными или похвальными.

Во-первых, это крепкое здоровье. Штаден пишет, что русские начинают болеть только в старости, а живут они долго, чуть ли не до 120 лет, и вообще среди населения необычно много стариков. В Европе тогда средняя продолжительность жизни была невысокой, и пропорция пожилых людей свидетельствовала о хорошем качестве жизни.

Первый побывавший на Руси англичанин Ричард Ченслер очень высоко оценивает силу и выносливость русских воинов: «Спрошу я вас, много ли найдется между нашими хвастливыми воинами таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы один месяц. Не знаю ни одной страны около нас, которая бы славилась такими людьми…» [А дальше англичанин всё портит, прибавляя «…и животными». Дело в том, что еще больше ему понравилась «суровость и выносливость» русских лошадей. Впрочем, в те времена военная мощь страны в значительной степени определялась качеством лошадей – главной боевой техники эпохи.]

Многие также отмечают чистоплотность русских, не догадываясь о том, что она-то и была причиной крепкого здоровья и долгой жизни. Частота, с которой местные жители моются и ходят в баню, непривычным к гигиене европейцам кажется экзотичной и не у всех вызывает одобрение. Скажем, Флетчер считает, что неважный цвет лица женщин объясняется пристрастием к парилке (хотя на самом деле вина лежала на чрезмерном пристрастии к белилам).

Очень хорошее впечатление производит русская набожность и труд православных миссионеров, не жалеющих сил и даже жизни для распространения Христова учения среди язычников. «…Отправляются они в разные страны, лежащие на север и восток, куда достигают только с величайшим трудом и с опасностью чести и жизни, – почтительно пишет Герберштейн. – Они не ждут и не желают никакой от того выгоды, ибо, запечатлевая иногда учение Христово смертью, они стараются единственно только о том, чтобы сделать угодное Богу, наставить на истинный путь души многих, совращенных с него заблуждением, и приобрести их Христу».

Приятно удивляет отсутствие богохульственных ругательств, обычных в Европе (как мы знаем, русские привыкли браниться более крепким манером). Вот что действительно выгодно отличало тогдашних жителей Руси от европейцев – это широко распространенная традиция жалеть убогих, нищих, сирот, которым щедро подавали милостыню и не давали умереть от голода. «По сравнению со всеми их другими деяниями не менее значимо то, что они берут на свое содержание много нищих, которых каждый из них, по своему достатку и как того требует евангельское благочестие, наделяет милостыней, одевает, поит и кормит, – пишет Кампензе, вздыхая, что московитяне, «кажется, лучше нас следуют учению Евангельскому».