Читать «Между Азией и Европой. От Ивана III до Бориса Годунова» онлайн - страница 226

И вот в 1603 году Москвы достигла уже не сплетня, а достоверная весть, что в Литве объявился некий юноша, называющий себя Дмитрием Ивановичем и что многие паны ему верят. Потом стало известно, что претендента принял сам король Сигизмунд – и вроде бы с почетом. Это было уже совсем тревожно.

С одной стороны, Речь Посполитая вряд ли желала завязать войну – совсем недавно было заключено перемирие. С другой – Годунов, сам не чуждый подобных методов, очень хорошо понимал, что король будет не прочь косвенно посодействовать мятежу в русских землях и посмотреть, не получится ли из этого беспорядка чего-нибудь полезного.

Вероятно, Борис, у которого была хорошо развита шпионская служба, узнал и о том, что Сигизмунд дал «царевичу» денег и негласно позволил добровольцам собираться под его знамя.

Король Сигизмунд и Самозванец. Н. Неврев

Главным сторонником претендента являлся сандомирский староста Ежи (по-русски Юрий) Мнишек, магнат средней руки и сам изрядный авантюрист. Мнишек взял с новоявленного Дмитрия письменное обязательство: после победы жениться на дочери старосты Марине; выплатить миллион злотых; пожаловать супруге в кормление Новгород и Псков. Лжедмитрий (будем называть этого человека так, как принято в исторической традиции) на всё это охотно согласился, да и вряд ли у него имелся выбор.

Возможности Мнишека были ограничены – он сидел по уши в долгах, поэтому польских волонтеров набралось всего 1600 человек. В основном это были искатели приключений и разные сомнительные личности, всегда готовые поучаствовать в какой-нибудь заварухе. С такими жалкими силами, казалось, нечего и пытаться идти против могучего московского государя, но кроме набора добровольцев Лжедмитрий предпринял еще один шаг, гораздо более действенный. Он разослал по малороссийским областям и по казачьей степи грамоты, заявляя о своих «природных» правах на престол, которые в глазах народа стояли выше, чем «избранничество» Годунова.

Воззвание Лжедмитрия сыграло роль искры, упавшей на сухую траву. В окрестных краях накопилось множество неприкаянных, отчаянных людей, изгнанных из родных мест голодом. Ну а казачья вольница была только рада возможности «погулять». На призыв откликнулись не только малороссийские казаки, но и донские, злые на Годунова за то, что он пытался ограничить их свободы.

Даже и вместе с прибывшими казаками войско Лжедмитрия получилось немногочисленным – не больше 4 000 человек, и всё же в августе 1604 года претендент выступил в поход. Его расчет был на то, что начавшееся пламя распространится, подобно степному пожару. И план этот оказался верным.