Читать «Между Азией и Европой. От Ивана III до Бориса Годунова» онлайн - страница 200

Современник Годунова британец Горсей оценивает эти итоги восторженно: «Государство и управление обновились настолько, будто это была совсем другая страна; новое лицо страны было резко противоположным старому; каждый человек жил мирно, уверенный в своем месте и в том, что ему принадлежит. Везде восторжествовала справедливость».

Критичный по отношению к Годунову историк Костомаров выражается много сдержанней: «Состояние народа при Борисе было лучше, чем при Грозном, уже потому, что хуже времен последнего мало можно найти в истории».

Так или иначе, все согласны с тем, что по сравнению с предшествующей эпохой при Борисе Годунове положение дел на Руси существенно исправилось.

За Годуновым в истории прочно закрепилась репутация государя, при котором русские крестьяне утратили самую главную из прежних вольностей – право раз в году, в Юрьев день, переходить от помещика к помещику (очевидно, именно тогда появилась поговорка «вот тебе, бабушка, и Юрьев день»). В учебниках советского времени Бориса называли «царем-крепостником», изображая крестьянские мятежи времен Смуты как проявление «классового протеста» против закрепощения.

Архангельск. Европейская гравюра. XVII в.

На самом деле, кажется, всё было не так просто.

Следует начать с того, что прикрепление крестьян к земле было логическим этапом эволюции государства ордынского типа. В стране, где каждый житель, начиная со знатного боярина, считался состоящим на службе, просто не могло быть сословия, тем более основного, которое само бы решало, где ему жить и работать. Миграции крестьян наносили удар прежде всего по мелким помещикам-дворянам, опоре престола, разоряя их и лишая возможности экипироваться на войну. Оседлость тяглового населения была необходима и для расчета податей, составлявших (см. выше) почти треть государственного бюджета. Наконец, нерегулируемые перемещения земледельцев сокращали запасы продовольствия, из-за чего в малолюдных областях постоянно возникал голод.

Опасно было и то, что, уходя, крестьяне обычно переселялись от мелких помещиков к крупным вотчинникам, где условия жизни были легче – а это не только ослабляло дворянство, но и усиливало боярство, потенциальную угрозу для самодержавия.