Читать «Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс» онлайн - страница 137

Из-под кустов вылез… пенек. Темно-коричневый, с отливающими зеленью боками. Перебирая корнями, он направился к нам, часто моргая огромными блестящими глазами.

— Чего не спишь?

Лешак вздохнул:

— Поспишь тут. To один наговоры поет, то другой… Лихоманки крутят… Теперь вот ты человека притащила…

— Лихоманки, говоришь? И что им здесь понадобилось?

— Так, позвали, вот и явились…

— Прозвали, значит? А ну-ка, притащи мне хворосту посуше! Будем этих негодниц успокаивать!

— Да как их успокоишь…

Лешак вздыхал и ныл, но хворост принес отменный. И отпрянул, когда Баба Яга ударила кресалом:

— Пожжешь!

Та не ответила. Она старательно калила на огне сковородку, а когда та разогрелась, кинула в нее иголку:

— Как думаете, долго ждать?

— Долго! — лешак даже не сомневался. — Места тут глухие, дикие, враз не добраться…

— А ежели дорожку выпрямить? От опушки да до нашего костра? Что скажешь?

— Можно и выправить, — он зашевелил корнями, сплетая их в странные узоры и расплетая.

От этих движений веяло чем-то древним и жутким. Показалось даже, что деревья за спиной задвигались, поползли куда-то. Но стоило оглянуться, как все прекратилось.

— Сиди-сиди, не дергайся. И смотри! — велела мне баба Яга.

Лешак притаскивал новые веточки, сковородка раскалилась докрасна, иголка тоже, я успела согреться и даже начала клевать носом.

Из дремы вырвал крик возницы, лошадиный хрип и громкий скрип снега — кто-то мчался прямо на нас.

20.1

Баба Яга смотрела с интересом. И когда возок остановился у самого костра, встряхнула сковородку и поинтересовалась:

— Какими судьбами, Богдана Желановна?

Что?

Я глазам своим не верила: укутанная в медвежью полость, в расписных санях сидела кормилица князя Зареслава!

Но как она изменилась! Куда делась дородность и важный вид! Пере до мной была уставшая, измученная женщина, почти старуха: похудевшая, седая — нечесаные пряди выбивались из-под шерстяного платка.

— Ты! — зашипела, увидев меня. И тут же застонала Бабе Яге: — Перестань! Жжет! Насквозь жжет!

— А думать надо было! — та поставила сковородку в мгновенно оплавившийся снег. — За что девку погубить хотела? И не испугала же!

— Мне бояться больше нечего, — как только иголка остыла, дыхание Богданы Желановны выровнялось, но голос остался таким же шипящим. — Как князюшки не стало…

— Князь твой в честной битве голову сложил! Антонина тут ни при чем!

— Из-за нее все! Из-за змеи подколодной! Голову вскружила, опоила, увела на смерть неминучую!

— Да что же это… Я не… Не виновата я в его смерти!

— Зареславушка-а-а, — взвыла кормилица и одним прыжком выкинулась из саней. Я едва успела отшатнуться, иначе бы лишилась половины волос.

— Угомонись!

Я не думала, что в Бабе Яге столько сил. Она скрутила бесноватую одним движением, швырнула в снег, где та и осталась лежать, спутанная чарами по рукам и ногам. Но плеваться и проклинать меня не перестала.

— Хватит разоряться, — грубости в Степаниде Петровне я тоже не подозревала. — Душу только свою сгубишь. Ладно, к девке я ненависть еще пойму. Но остальные-то причем? Ты же ведала, что на Тоне они не остановятся!