Читать «МбурувичА» онлайн - страница 81
Сергей Анатольевич Горбатых
Водоём, из которого снабжали питьевой водой все парагвайские части Северного Чако, покрылся толстым слоем зелёной ряски. Приказом подполковника Эстигаррибья было строжайше запрещено употреблять в пищу сырую воду. Но разве кто-нибудь мог заставить парагвайца готовить терере из кипячёной воды?
Повальная дизентерия, а также большое количество дезертиров и членовредительство наносили огромный вред боеспособности и моральному духу парагвайской армии в Северном Чако.
На следующий день Павел почувствовал резкое улучшение. Уже не кружилась голова, и исчезла, так раздражавшая его, слабость во всём теле. Он мог, без усилий для себя, разговаривать со своими соседями по «госпитальной палате»: тремя лейтенантами, слушавшими его с огромным вниманием и уважением.
Первого октября Орлову привезли из Бокерона его вещевой мешок, а вместе с ним весть о гибели Орефьева-Серебрякова.
— Вот как получилось, Василий! Не поговорим мы с тобой теперь уже никогда! Да будет земля тебе пухом, отважный казак донской! — перекрестился Павел.
Боль сдавила ему грудь, сердце… Тяжело стало дышать… В висках застучало…
Орлов встал и пошел бродить по базе, чтобы хоть как-то забыться. У одной из палаток он увидел группу солдат, которые окружив своего товарища, что-то кричали и давали тому подзатыльников.
— Вора поймали? — не понял Павел и прислушался.
— С днём рождения, Хуан! Расти большой и храбрый! — кричали солдаты, перебивая друг друга, и легонько ударяли своего товарища.
— День рождения сегодня у мальчишки! — догадался Орлов. — Постой, постой! Так ведь сегодня первое октября! Сегодня мне исполняется тридцать восемь лет! Тридцать восемь! Жизнь прошла… Я уже старый, израненный… Одинокий! У меня до сих пор нет семьи! Женщина, которую я сильно любил, погибла… Детей у нас не было. Вот я умру, и что после меня останется? Никаких следов не останется!
Павел, вдруг, почувствовал отчаянную безысходность.
— И так, на мне прервётся род Орловых! Наш род, который веками верой и правдой служил России. Прервётся история.
Орлов, не замечая этого, забрёл в сельву. Здесь солдаты из сапёрного батальона пилили огромными двуручными пилами деревья. Где-то рядом стучали топоры…
Павел очнулся. Спросив у солдат, тащивших на плечах бревно, дорогу назад, повернулся и, сильно сутулясь и прихрамывая на левую ногу, пошёл назад.
Потянулись серые и тоскливые дни. Орлов изнывал от безделья. Его правая рука, по-прежнему, была прибинтована к телу.
Каждое утро, после скудного завтрака, Павел слонялся по базе или вёл беседы с соседями по «палате». Часами рассматривал фотографические карточки Нины, с каждым разом понимая, что она осталась навсегда в его прошлой жизни.
Ночами спал Орлов плохо: урывками. И всегда являлась к нему во снах рыжая Жасмин, пытавшаяся соблазнить Павла своими горячими губами и жарким прикосновением страстных рук. Иногда снился Василий, который молчал и только грустно улыбался.
Через день Орлов выстаивал длиннющую очередь, чтобы показаться хирургу, который его оперировал. Это был аргентинский доктор по фамилии Де Санктис.