Читать «Машина неизвестного старика (Фантастика Серебряного века. Том XI)» онлайн - страница 33
Александр Грин
Мелькнула последняя трезвая мысль:
А что, если этим крестом указано место, где всему живому, имеющему физический вес, уготована погибель?
Может быть, этим крестом предостерегал кто-то кого-то от тайной опасности?
Мелькнула и тотчас погасла; потому что пришла слишком поздно: с первым же шагом я ощутил, что болото уже засосало в себя мою волю; и теперь, утопая в грязи, пробирался уже не живой человек, способный сопротивляться опутывающим его чарам, а маньяк, который не может остановиться, пока не дойдет до креста.
Почти не помня себя, я упал и, захлебываясь тиной, с головой, одурманенной ядовитыми парами проклятого места, продолжал пробираться вперед, ощущая холод дыхания смерти.
Темнело в глазах… Нечем было дышать…
Скоро угасли остатки сознания.
Сколько времени я пробыл без памяти — не знаю.
Когда же оглянулся, небо стало бледнеть, вещая начало мертвой июньской ночи.
Кругом было пусто; жутко глядела необозримая болотная равнина, и из колеблющейся, остывшей трясины, навстречу обманчивой мгле, вставали туманы…
Что меня вывело из состояния небытия?
Я глядел мутными глазами прямо перед собою и силился что-то понять.
Нужно было что-то додумать, оформить и осознать.
Шум?
Да! Нужно понять этот шум — ровный, ритмичный, далекий и близкий…
Он то замирает, то странно усиливается. Откуда он? Что он такое? Галлюцинация? Бред?
Нет! Он действительно плывет над болотом и тревожит своей неуместностью.
Я выпростал руки, ушедшие в тину, и приподнял выше голову.
Ровная, тихая струя слабого звука падала откуда-то сверху и сбоку и говорила о чем-то знакомом, живом.
Загребая ногами и выкидывая вперед себя окоченевшие руки, я, как болотный паук, отполз несколько метров.
Звук оборвался.
Выждав несколько времени, я снова вернулся на старое место; и снова мой слух отчетливо и ясно воспринял ритмический шум, заглушенный туманом и расстоянием.
Неожиданно меня озарила большая и смелая мысль.
Собрав весь остаток удержавшихся сил, я постарался припомнить то направление, по которому достиг середины болота, и принялся ползти к опушке.
Отрывок пятый
…Это мой старый, испытанный друг; и я очень рад, что он выполнил обещание известить меня в моем одиночестве.
Прежде всего он опросил, почему я в постели.
Я, действительно, лежал, завернувшись в пушистое одеяло и щелкая зубами от внутренней дрожи.
Лихорадка?
Может быть! Во всяком случае, в прошлую ночь я продрог основательно.
Коньяк?
Да, коньяк помогает отлично, но, к сожалению…
— Никаких сожалений! — оборвал меня друг.
Говоря это, он вынул из бокового кармана литр превосходного коньяка и поставил его на ковер у моего изголовья.
— Теперь говори! — продолжал он, когда мы прикончили добрую половину и закурили по душистой сигаре.
— Что говорить? Рассказать нужно многое, но все это так непонятно и странно, что я боюсь показаться смешным.
— Тогда выпей еще!
Я покорился.
Минуту спустя я наслаждался восхитительной внутренней теплотой, сменившей противную дрожь, и неторопливо рассказывал о всем, что пришлось перенесть за последние дни.