Читать «Машина неизвестного старика (Фантастика Серебряного века. Том XI)» онлайн - страница 105
Александр Грин
Тихий стон страданья слышен в завываниях леденящего ветра.
Стынут тела, замерзают кровавые лужи… Работу свинца и железа кончает беспристрастный мороз, нет в нем ни злобы, ни сострадания… равны для него и «серые» и «синие».
Томительно долго тянется зимняя ночь… грустная здесь — веселая и светло-радостная там, где не гремели выстрелы, где люди живут в миру, куда не раз предсмертною мыслью проникали — и еще живые и поверженные — бойцы…
Святая ночь Рождества, ночь мира и привета. Ночь, когда, при виде сверкающей огнями елки и радостных детских лиц, смягчается самое суровое черствое сердце, забывается горе и злоба… Зане — это ночь Благодати…
Здесь же, в этой адской долине, ночь невыносимой скорби и страданий. Ночь последнего испытания. — Ночь гнева Господня!..
Блаженны — убиенные… Счастливы уснувшие навек!.. И сколько здесь тех, кто засохшими устами, коснеющим языком молил Бога о смерти…
Томительно долго тянется зимняя ночь!
Вот — приподнялся один… чуть-чуть, на локоть только… и громко застонал от боли… мутным взором старается всмотреться — что там кругом?.. где он?.. где наши?..
— Братцы!.. Братцы!.. оставили…
Тоскливо забилось очнувшееся сердце, будя энергию жизни… Молнией пронеслось воспоминание дня…
«Идут… палят… бегут… падают… штыки… ура!., командир свалился… носилки… снова бегут… мечутся „синие“, мелькают красные фески в кустах, дым застилает очи — душит чрезмерно усталую грудь… редеют ряды… стали… упал и он…»
И все потемнело, все стихло разом… ни боли… ни малейшего страдания… А теперь?!.. зачем теперь эти муки?!.. оставили… бросили… один… один!..
Нет! не один… Вон, да близко как!.. вон еще, прямо в упор на него уставились два страшных глаза… черное, как уголь, лицо тоже отделилось от снега… так же невыносимое страдание положило печать на него — и страх смешался с печатью скорби…
Это «синий» проснулся и заметил врага… почудилось, что тот крадется тихо к нему, беспомощному, умирающему — и невольно потянулась рука за оружием… скользит слабая рука по ружейному прикладу, а нет силы поднять…
— Что же, добивай… — шепчут воспаленные уста «синего».
— Какой страшный!.. — шепчет и серый, — что же — добей! скажу спасибо…
Каждый произнес это по-своему, а оба поняли друг друга, и грустная улыбка скользнула по лицам и «серого», и «синего»…
Улыбнулись и рассеялся страх… подвинулись ближе друг к другу…
— Что, больно?.. — спросил серый. — Куда попало?..
— Тяжело?.. — спросил синий. — Где болит?..
И снова оба поняли… Один показал на свои беспомощно волочащиеся ноги, другой на грудь, на изорванную штыками расшитую куртку…
— Попить бы, — проговорил «синий», просительно глядя на жестяную флягу у пояса «серого».
— Пусто, брат… поглотаем-ка снегу… — ответил серый.
— Ох, тяжко!..
— Тяжко и мне… Смерть подходит…
И оба замолкли, снова пали головами на землю…
Время идет… Холод все крепче, да крепче…