Читать «Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй» онлайн - страница 13

Это – тонкое замечание, но в нем, однако, не принималась во внимание не только сила убеждения, но и сила воздействия, которой в высшей степени обладала ленинская «утопия». Подобная ограниченность плехановской критики происходила от недопонимания самобытности такой «утопии» не только по сравнению с народничеством, с которым она, скажем, была связана, но и по сравнению с любой другой утопией. «Утопия» Ленина была реалистичной, основанной на понимании самобытности русской исторической обстановки, а также на чрезвычайной политической и этической гибкости в противоположность твердой меньшевистской «ортодоксальности». Подлинными «утопистами» были меньшевики, которые надеялись, что смогут повторить в России буржуазную и рабочую революции в чистом виде, не отдавая себе отчета в хрупкости и одновременно инертности государственного аппарата своей страны и стремясь сделать из демократии этический принцип, который рабочий класс и его партия должны будут соблюдать.

4. Социализм и «буржуазная» демократия

Дискуссия по аграрному вопросу уже, как известно, переплеталась с наиболее важными и общими проблемами политики партии, поэтому переход ко второй части съезда, к обсуждению «текущего момента и классовых задач пролетариата», означал не что иное, как естественное углубление первой его части. Непосредственным политическим вопросом был вопрос об участии в выборах в Думу или бойкоте ее; большевики и меньшевики принимали по нему противоположные решения (впоследствии Ленин признал, что, когда революционная волна стала спадать, бойкот первой Думы был ошибочным). Рассмотрим наиболее общие и устойчивые мотивы разногласий между двумя фракциями русской социал-демократии.

В самом начале своего доклада Мартынов подчеркивает непримиримость позиций меньшевиков и большевиков:

«Мы, так называемые меньшевики и большевики, расходимся не только в наших нынешних тактических директивах, мы расходимся в самом критерии, в самом представлении о ходе всякой революции. Именно поэтому мы различно оцениваем текущий момент, именно поэтому мы приходим к различным тактическим выводам».

Поскольку тактические расхождения большевиков и меньшевиков опираются на принципиальные противоположения, следует рассмотреть обе концепции революции. Как утверждает Мартынов, «большевики говорят: либо конституционное строительство, либо вооруженное восстание», то есть выдвигают совершенно «утопическую» альтернативу, поскольку «во всех крупных революциях стихийный взрыв и насильственное столкновение идут параллельно с ломкой политических учреждений, то есть с конституционным строительством, и оба эти процесса не только исключают, но, напротив, взаимно обусловливают друг друга». В дальнейшем мы увидим, что на V съезде РСДРП оппозиция между обеими фракциями по этому вопросу станет более отчетливой, а пока посмотрим, как Ленину вновь предъявляется обвинение в новонародничестве и анархизме. Еще раз напоминая о выступлении Луначарского, который иронизирует по поводу «захвата власти», сравнивая его с опереточным заговором, Мартынов, развивая мысль Плеханова, настаивает: