Читать «Мальчик, который упал на Землю» онлайн - страница 20

Я открыла глаза и подняла взгляд от лужи собственных волос на полу у щиколоток к зеркалу – и удивилась. Финальный результат оказался чистым, лепным.

– А теперь давай приведем в порядок брови. – Она хмыкнула. – А то у них вид беженцев из Афганистана. Я видала гусениц куда ладнее. «А разве можно говорить “ладнее”, мисс?» – передразнила она писклявый голос одной из моих учениц.

Фиби в свое время окультурила и приручила некогда кустистые брови до скобок карандашной толщины, отчего ее лицо теперь всегда словно удивлялось, даже когда удивляться было нечему. Моя дотошная сестрица применила ко мне пинцет, спровоцировав у меня каскад чихов.

– Вот! Смотри! Если выщипать по дуге, глаза получаются куда открытее.

Но они и так в последнее время открытее некуда. Много ли мне надо от жизни? Качественный комплект постельного белья да годный набор сковородок. Любящий муж да счастливый ребенок. Я что, многого прошу?

Не первый месяц горечь и гнев пожирали меня. До края, конечно, я не дошла, но отсюда он вполне просматривался. Саднило всякий раз, когда я думала о Джереми, – будто оголялся какой-то нерв. Может, и впрямь сходить к врачу? «У пациентки наблюдается сбежавший муж и больной ребенок. Других отклонений нет».

Но постепенно память о Джереми размылась. Он обратился в акварельный рисунок, брошенный под дождем, смазанный, поблекший.

Остались лишь Мерлин и я.

Глава 4

Синдром аспарагуса

Наступил наш с Мерлином звездный час – наш личный медсериал. Всего-то не хватало – актерского трейлера со всеми удобствами и 60 000 фунтов за каждый снятый эпизод.

Стоило Мерлину в четыре года опять заговорить, как из него полилось – с неумолчностью лесного ручья. Слова перли из него сплошным транспортным потоком, запруженным байками и параллельно-перпендикулярным безумием. Попытка научить Мерлина чему-нибудь практическому – завязывать шнурки, например, или умываться – со стороны выглядела как инструктаж по обслуживанию ядерного реактора. Он замирал и глядел на меня совершенно потерянно. Однако к пяти годам уже допрашивал меня, годятся ли вошки в домашние крошки, обязаны ли гусеницы превращаться в бабочек, знает ли Бог телефон Пасхального Кролика, болтают ли эти двое с Зубной Феей, и если да, то кто изобрел Бога? Когда в шесть лет у него выпал первый зуб, он почти подготовил презентацию по детской ортодонтии в «Пауэрпойнте».

К семи годам он пожелал узнать, может ли он плакать под водой. В восемь он знал наизусть большую часть Гамлетовых монологов и убеждал меня, что если б у Макбета был «разговорный доктор», он бы не убил Дункана.

– Почему люди называют психиатров «врачами»? Их надо звать «правдачами», – сообщил он мне со всей серьезностью.