Читать «Мальчик из Холмогор» онлайн - страница 2

Миша тихонько поднялся по лестнице, отворил дверь горницы, у порога поклонился и незаметно забрался на печь. Отец был строгий и не любил, чтобы малые ребята без дела толкались средь взрослых людей. С печи всё было хорошо видно.

Матушка расставила угощение на столе, и гости сидели, расстегнув кафтаны, так что видны были новые рубахи. Они вели медлительную беседу.

— …А сам Михайло Васильевич, хоть и профессор академии, и в генеральском чине, и у самой царицы во дворце принят, перед земляками своими не важничает. Встретил он нас на просторном крыльце, как был, по-домашнему, в белой рубахе, в халате. Матрёна Евсеевна сама на погреб за пивом бегала, и Михайло Васильевич до ночи нас угощал…

Матушка пригорюнилась, спросила:

— Как там живётся Матрёшеньке одной, без отца, без матери?

На печи Миша навострил уши. Матрёша была его старшая сестра. Она уже год жила в Петербурге. Миша очень её любил, ловкую, весёлую, с косой ниже пояса, с сильными руками. Бегала она быстрей Миши, плавала дальше, ныряла глубже. Каково-то ей живётся?

— Хорошо живёт в дядином доме, всем довольна. Михайло Васильевич её наравне с родной дочерью держит, и всем хозяйством она у него ведает.

Марья Васильевна заулыбалась, принялась угощать:

— Кушайте, дорогие гости!

— Благодарствуй, Марья Васильевна, мы и так сыты. Привезли мы Михайлу Васильевичу треску да морошку и в закупоренных склянках морскую воду, как он нам прошлый год наказывал. Михайло Васильевич наши подарки принял и много расспрашивал про родные края и про морские плавания. Велел нам опять быть к нему на другой день и в своей карете возил нас в адмиралтейство. Там всё адмиралы и генералы, и он нам приказал при них говорить, и опять нас расспрашивали про морскую воду, и когда-де она замерзает, и много ли льдов в Белом море, и про другие дела. А потом опять повёз нас к себе, и опять угощал, и всё про тебя спрашивал, Марья Васильевна, и про Мишеньку про твоего: как-то мой племянник и крестник растёт, велик ли вырос, понятлив ли?

Гости сидели так долго, что Миша на печи успел проголодаться и с горя задремал. А когда он проснулся, гостей уже не было. Мать с отцом негромко о чём-то беседовали. Матушка утирала слёзы платком. Миша спрыгнул, бросился к ней, но отец прикрикнул:

— Ты чего здесь делаешь? Тебе давно пора спать!

Матушка накормила Мишу, и он ушёл к себе и лёг. А на другое утро в доме начало твориться что-то необычное…

С утра Марья Васильевна пошла в подклеть, где хранились сундуки и укладки. В подклети было темно, окон не было, свет падал через открытые двери. Марья Васильевна достала холсты, начала перебирать их — одни откладывала, другие убирала и наконец набрала столько свёртков, что едва поместились в руках. На лестнице они рассыпались, и Миша помог подобрать их, а Марья Васильевна жалобно улыбнулась и сказала:

— Это тебе на рубашечки.

Миша удивился, зачем ему на рубашки столько холста, что на целое приданое хватило бы. А Марья Васильевна разложила холсты на столе и принялась кроить. Потом вдруг, бросив холсты неубранными, опять ушла вниз и принесла станок, на котором ткут пояски.