Читать «Майя Кристалинская. И все сбылось и не сбылось» онлайн - страница 80

Звали певицу Галиной. Она пела низким грудным голосом, ему было тесно в жэковском зальчике, но впечатление было такое, будто поет она не в агитпункте, а на сцене Большого театра или, по крайней мере, в консерваторском зале на улице Герцена. Галина пела романсы, «Хабанеру», и сама Кармен, казалось, стояла, подбоченясь, перед поедающими ее глазами случайного зрителя. Его, жалкого, плохо одетого, она не презирала, а пыталась завлечь в свои иллюзорные сети:

У любви как у пташки крылья, Ее нельзя никак поймать. Тщетны были бы все усилья, Но крылья ей нам не связать…

Это была настоящая Кармен, не хватало только алой розы в ее волосах. Агитпункт был для нее насмешкой — так казалось Майе.

Но с чего-то нужно было начинать, и эта девушка, влюбленная в музыку и пение, не считала для себя зазорным выступать здесь, перед пенсионерами и мальчишками, — слово «хабанера» было им чуждо и непонятно.

Вскоре она уйдет из МАИ и поступит в музыкальное училище, а когда закончит, ее пригласят в Большой театр на «пробу» и предложат спеть партию Элен в опере «Война и мир». И холодно-мраморная красавица графиня, которую, кроме Толстого, лишь великим грекам было под силу высечь из камня, могла бы получить в ее лице исполнительницу, предугаданную воображением гения писателя и наделенную голосом, услышанным чутким внутренним слухом гения композитора.

Но не суждено ей было петь в Большом, потому что там пели любимицы больших людей, они были хозяйками этого театра.

Покинув Большой, а вместе с ним и Москву, Галина уехала в Куйбышев, где быстро стала ведущей солисткой оперы, а затем уже в Ленинграде, в Кировском, пела двадцать лет те же ведущие партии, присовокупляя новые, не боясь интриг; здесь они оказались снарядами уже менее крупного калибра.

Она быстро завоевала славу одной из самых ярких вокалисток страны и пела с оглушительным успехом не только оперные партии, но и старинные романсы, которым на большой сцене отводились лишь маленькие закутки.

И когда Галина, высокая, стройная, статная, гордо неся свою голову, всегда в туалетах, отмеченных изысканным вкусом и даже некоторой экстравагантностью, шла по Невскому, прохожие, заметив актрису издали, с придыханием от восторга произносили ее заветное имя.

Теперь ее имя было известно всем — Галина Карева…

Вот каких будущих звезд собрал неутомимый Леонид Сурис в своей скромной труппе, именуемой агитбригадой.

Леня Сурис был свидетелем триумфального концерта Гали в Москве в восемьдесят четвертом году. Колонный зал, как всегда на ее концертах, был переполнен. Вызывалась милиция — таков был ажиотаж: не так уж часто выступала любимица Питера и Москвы в столице, да еще и пела старинные романсы наперекор запретам. Ведущий этого концерта, как и полагается вначале, торжественно объявил: «Поет заслуженная артистка РСФСР Галина Карева». Карева пела, как всегда, отменно, потом был положенный антракт, а после него, когда зал притаился в ожидании второго отделения, на сцене вдруг появился не ведущий, а директор зала и, выждав паузу, пока удивленные зрители придут в себя, волнуясь, доложил, что в антракте пришло сообщение о присвоении Галине Алексеевне Каревой почетного звания народной артистки РСФСР.