Читать «Майя Кристалинская. И все сбылось и не сбылось» онлайн - страница 171

Слушать пленку собралась чуть ли не вся редакция; запись прослушали в тишине, потом — буря восторгов, поздравлений, и в первую очередь Бабушкину; он же невозмутимо смотрел на собравшихся сквозь стекла очков.

Это была маленькая революция на радио, которую так и не заметили слушатели передачи «С добрым утром!». Они же не могли знать, каких невероятных усилий стоил этот радиофокус тем, кто его сотворил. Может быть, виновата в том сама песня, которая не произвела впечатления на слушателей.

Кристалинскую же Бабушкин готов был носить на руках: он, музыкант с консерваторским образованием, боготворил этот самородок, как он называл Майю, считая одной из самых талантливых певиц, с которыми доводилось ему работать.

Но эта запись имела продолжение. Следующий раз подобное предложила сама Кристалинская. Это уже касалось не одноголосой песни, а целого трио, да еще из оперетты. Ее как раз готовили к постановке, автором был самый первый по рангу композитор страны Тихон Николаевич Хренников, композиторский генсек.

Как-то Майя была в гостях у Тихона Николаевича, которого знала с давних послевоенных лет, — он часто бывал в доме у тети Лили и дяди Паши. За чайным столом Тихон Николаевич рассказывал о своей новой работе в театре оперетты — спектакле «100 чертей и одна девушка». И по просьбе Майи показал ей за роялем трио, которое в спектакле поют три певицы. Номер назывался «Осенняя песня».

На следующий день Хренникову позвонила Гуна и попросила разрешения показать это трио в «Добром утре», но в исполнении одной Майи, которая сама же и навела Гуну на эту мысль.

— Я очень люблю Майю, — сказал Хренников, — не ведь эта партия для русских народных голосов, а у нее голос эстрадный…

— Мы попробуем, — только и сказала Гуна.

Хренников согласился.

Бабушкина уговаривать было не нужно, и они втроем принялись за этот нелегкий труд. Но теперь уж дорожка была проторена. Результат оказался блестящим.

— Меня это невероятно поразило, — покашливая, рассказывал мне Тихон Николаевич, сидя у себя в кабинете в кресле. Он был нездоров, но трудился, заканчивая партитуру «Капитанской дочки», которую писал для Кремлевского балета (большая работа, а ведь ему — восемьдесят пять!). И продолжил: — Она сначала записала один голос, потом — второй, потом — третий. Когда она записывала второй и третий голоса, у нее были наушники, она слушала первый голос, напевала — второй, потом слушала оба голоса — напевала третий. И все это было так слитно. Это говорило о том, что у нее был исключительный слух, потому что без такого слуха невозможно сделать эту запись. Они мне потом показали ее, было такое впечатление, что поют три певицы с очень непохожими тембрами голосов.

«Фокус», как мы видим, удался на славу, но русского народного пения у Кристалинской не получилось, оно оставалось эстрадным — это понимал и Хренников, давая разрешение выпустить «трио» в эфир. Имела же Майя право по-своему спеть эту песню, уж не говоря о том, что оперетта еще не шла, и об особенности голосов, исполняющих «Осеннюю песню», никто не знал. А знал бы, все равно одобрил.