Читать «Майский цветок» онлайн - страница 44

Тѣмъ не менѣе, когда чашка матушки Пикоресъ уже почти опустѣла, грубый голосъ старухи нарушилъ тягостное молчаніе.

«Дурехи! Онѣ еще злятся? Какія дѣлаютъ рожи! Какъ дуются! Жеманятся, словно барышни! Въ старину люди бывали добрѣе. Каждый можетъ погорячиться: оно естественно; но когда дѣло прошло, о немъ не поминаютъ и цѣлуются. Ссоры остаются за порогомъ шоколадной лавки; а разъ въ нее вошли, то въ ней оказываются лишь добрыя пріятельницы, всегда готовыя услужить одна другой и помочь въ бѣдѣ. Вотъ какими надо быть, чортъ побери! Такъ учила ее еще мать, да и всегда такъ дѣлалось на рыбномъ рынкѣ. За чашками забываютъ все, къ ѣдѣ не примѣшиваютъ досаду!

Тутъ старухи, одобряя философію своей пріятельницы, начали попивать сладковатую воду съ азукарильями и выражать свое удовольствіе громкимъ рыганіемъ.

Но матушка Пикоресъ пришла въ негодованіе отъ молчаливой сдержанности соперницъ.

«Какъ? Значитъ онѣ намѣрены дуться вѣчно? Развѣ ея совѣты не разумны? Ну, живѣй! Росарія сначала, потому что она болѣе виновата.

Маленькая бабенка, все еще не поднимая головы и дергая бахрому своей накидки, невнятно пробормотала что-то о своемъ мужѣ и, наконецъ, медленно произнесла:

– Ну, если она обѣщаетъ… быть съ нимъ посердитѣе…

Долоресъ тотчасъ перебила, поднявъ свою гордую голову:

«Быть посердитѣе? Да развѣ она – людоѣдъ, пугало, чтобы отпугивать людей? Къ тому же Антоніо, счастливый супругъ Росаріи, приходится ея муженьку братомъ: мужнина брата нельзя выставить за дверь или встрѣчать съ кислымъ видомъ. Впрочемъ, вѣдь она добра и спорить не любитъ, хочетъ жить мирно да честно и не обращаетъ вниманія на то, что о ней врутъ. Потому что все это – сплетни, враки злыхъ людей, которые ужъ и не знаютъ, какъ и поссорить порядочнѳе семейство. Антоніо ухаживалъ за ней, когда она еще не была замужемъ за Паскуало? Что-жъ изъ того? Развѣ этого никогда не бываетъ? А какой же другой поводъ подала она ко всѣмъ выдумкамъ, которыя о ней распускаютъ? Она повторяетъ, что хочетъ только мира и покоя. Дѣлать людямъ сердитыя рожи она не согласна. Но если съ этихъ поръ она и будетъ обходиться съ Антоніо безъ церемоній, – въ чемъ нѣтъ ничего дурного, такъ какъ онъ съ ней въ родствѣ, – то обѣщаетъ, что не позволитъ себѣ этого на глазахъ у людей, чтобы не дать злымъ языкамъ къ ней придраться.

Матушка Пикоресъ сіяла.

«Вотъ такіе люди ей милы! Доброе сердце дороже всего! Теперь пусть поцѣлуются и все будетъ кончено.

Почти силою принужденныя старухами, невѣстки неохотно поцѣловались, не вставая со стульевъ. Тетка, счастливая побѣдою, говорила безъ умолку.

«Глупо это, чтобы женщины ссорились изъ-за мужчины. Имъ, подлецамъ, оно бы и наруку, потому что придаетъ имъ важности и позволяетъ исполнять всѣ свои прихоти. Женщина должна быть бойкой, очень бойкой, сразу приводить мужа къ покорности и, если нужно, заставлять просить прощенія. Чѣмъ женщина гордѣе, тѣмъ больше ее любятъ! Такъ она сама дѣлала со своимъ покойникомъ, когда подозрѣвала его въ чемъ-нибудь: «убирайся и зимуй тамъ же, гдѣ таскался лѣтомъ!..» Всегда, какъ цѣпная собака, никакихъ нѣжностей или сладкихъ гримасъ! Вотъ какъ женщина можетъ добиться уваженія!