Читать «Мадам де Помпадур (Madame de Pompadour)» онлайн - страница 96

Эрмитаж был отделан очень просто, все драпировки из хлопчатобумажных тканей, мебель из раскрашенного дерева. Стиль намекал на то, что это сельский дом. Он так всем понравился, что вскоре маркиза построила еще два таких — один по проекту Габриэля в Компьени (он исчез без следа, неизвестно, никогда его снесли, ни по чьему приказу), а другой в Фонтенбло. Эрмитаж в Фонтенбло принадлежит сейчас виконту де Ноайлю и представляет собой единственное из жилищ мадам де Помпадур, куда она и сейчас могла бы войти, не испытав огорчения. Ей не слишком нравились ее дворцовые апартаменты в Фонтенбло, а потому она частенько жила в этом домике. Король рано утром покидал дворец в сапогах со шпорами, как будто собирался на охоту, а сам весь день проводил у маркизы в Эрмитаже и иногда собственноручно готовил для них ужин. Люди, готовые придираться к ее склонности строить дома, говорили, что этот Эрмитаж нужен только затем, чтобы изредка угостить там короля яйцом всмятку. При Эрмитаже размещался один из скотных дворов, до которых маркиза была охотница — там жили коровы, козы, куры и ослица, так как ослиное молоко считалось чрезвычайно полезным для здоровья госпожи де Помпадур.

Версальский павильон Резервуар (архитектор Лассюранс) первоначально предназначался для тех вещей, что уже не вмещались в ее комнатах в самом дворце, и она там никогда не ночевала. Он и до сих пор называется Отель де Резервуар и украшен гербом маркизы, но его расширили и совершенно испортили.

Единственный из разнообразных домов маркизы, который она построила от самого основания, — это Бельвю, возведенный в 1750 году, все же остальные замки и дворцы существовали раньше, а она их покупала и перестраивала. Бельвю как изнутри, так и снаружи был настоящим шедевром архитектуры XVIII века, и его разрушение стало тяжелой потерей для Франции. Королевские дома, погибшие во время революции, не были срыты, сожжены или разнесены в щепы разъяренными толпами. Их гибель — заслуга правительства, которое отчаянно нуждалось в деньгах на борьбу с наступавшими армиями Австрии и Пруссии и продавало королевские резиденции спекулянтам, а те распродавали их по частям. Шантильи и Бастилия много лет использовались как каменоломни. Именно в это время богатые английские коллекционеры скупали сокровища французского искусства, от которых ломятся британские музеи и загородные дома. Бельвю стоял на высоком лесистом берегу, который нависает над Сеной между Севром и Медоном; наверное, из него и вправду открывался красивый вид (belle vue) на Париж, еще не задымленный, блещущий красотой, не испорченный многоквартирными домами, зданием «Электриситэ де Франс», а главное — ржавой Эйфелевой башней, рядом с которой кажутся такими маленькими шпили и купола многих церквей. Для постройки Бельвю маркиза наняла своего любимого архитектора Лассюранса и, одобрив его эскизы, предоставила ему полную самостоятельность. А уж когда все было закончено, она внесла отдельные совершенно индивидуальные штрихи. Она испытывала ужас перед обыкновенными, банальными, модными предметами, которые были у всех. Для того чтобы ей понравился какой-нибудь стул, он должен был быть единственным в своем роде. То же самое относилось ко всем обивкам и драпировкам, которые всегда ткались специально по заказу маркизы.