Читать «Мадам де Помпадур» онлайн - страница 86

«Может быть, и так, — заметил Вольтер, услышав новость, — да второму представлению не бывать». Но он весьма заблуждался. Пришлось ему смириться с тем, что пьесу давали два десятка раз — неслыханный успех для того времени. «Никогда не прощу маркизе, что она помогла этому старому безумцу».

Подстегиваемый яростью, он написал «Семирамиду» лишь затем, чтобы затмить ею пьесу Кребильона. Ее поставили в «Комеди Франсез», Вольтер явился из Люневиля на премьеру, но увы — полный провал! Конечно, его стихи были в сто раз лучше, чем у соперника, но массовые сцены оказалось почти невозможно воссоздать в театре. Раздавшийся из суфлерской будки громкий шепот: «Дайте же пройти призраку!» прозвучал не слишком удачным вступлением к монологу. Мало того, театр был полон злопыхателей Вольтера, оглашавших зал громкими заразительными зевками. Когда эта пытка кончилась, несчастный автор укрылся в ближайшем кафе, где ему все равно пришлось выслушивать замечания театралов, в один голос высмеивавших пьесу. До утра он просидел, переписывая большие куски, и наконец постановка приобрела успех и прошла пятнадцать раз.

Но этим дело не кончилось. В те дни были очень популярны пародии известных пьес. До ушей Вольтера дошло, что на его «Семирамиду» написана пародия, которую собираются представить перед двором в Фонтенбло. Он впал в отчаяние и не нашел ничего лучшего, как написать королеве: «Мадам, припадаю к стопам Вашего величества и умоляю Ваше величество добротой и величием Вашей души защитить меня от врагов» и так далее. Королева, презиравшая Вольтера и считавшая его самим Антихристом, вдохновителем всего наимерзейшего, что было во Франции, очень холодно ответила ему через мадам де Люинь, что пародии дело обыкновенное и она не видит никаких причин препятствовать именно этой постановке. Тут он простил мадам де Помпадур «Каталину» и написал ей. Она всегда стремилась щадить его чувства, если это было возможно, и отменила представление пародии в Фонтенбло и, что еще важнее — в Париже.

«Если бы я не знала, что Вы больны, — писала она, — то догадалась бы об этом по второму Вашему письму. Я вижу, что Вы мучаете себя из-за ужасных вещей, которые кто-то Вам сказал или сделал, но, право же, пора бы Вам к этому привыкнуть. Вам следует помнить, что такова участь великих людей — при жизни их всегда унижают, а когда они умрут, то начинают восхищаться ими. Подумайте о Расине и Корнеле, с Вами обращаются не хуже, чем с ними. Я уверена, что Вы не совершили ничего, чтобы обидеть Кребильона. Как и Вы, он имеет талант, который я люблю и уважаю. Я приняла вашу сторону против всех, кто обвиняет Вас. Я знаю, что Вы неспособны на такое позорное поведение. Вы совершенно правы, говоря, что мне на Вас клевещут, но я отношусь ко всем этим гадостям с крайним презрением.... Прощайте, берегите себя, не гоняйтесь за прусским королем, сколь ни тонка его душа. Теперь, когда вы знаете прекрасные качества нашего повелителя, Вам и думать не следует покинуть его, а уж я точно не прощу, если уедете».