Читать «Мадам де Помпадур» онлайн - страница 29

В 1745 году французская армия под началом Морица Саксонского одерживала победу за победой. Король недавно произвел полководца в звание маршала Франции и при этом пообещал новоиспеченному маршалу, что и сам он, и дофин присоединятся к весенней кампании. И вот это время пришло, пора было вырвать дофина из объятий молодой жены, да и самому расстаться с очаровательной возлюбленной. Брать ее с собой он и не думал во избежание сцен, подобных тем, что разворачивались в Меце. К тому же он имел в отношении ее некоторые планы: ей следовало удалиться в Этиоль в сопровождении двух избранных им царедворцев и учиться от них версальским обычаям, манерам и обхождению. Подобное обучение было совершенно необходимо, чтобы она не наделала ужасных промахов и не сделалась бы посмешищем в обществе, где только и ждали предлога для насмешек и колкостей.

Те, кто принадлежал ко двору, называли его се pays-ci, «эта страна», и правда, там существовала своя Фоптенуа особая атмосфера, язык, кодекс нравственности, обычаи. Это было сродни обстановке закрытого учебного заведения. Точно так же, как в Итоне, где мальчик чувствует себя не в своей тарелке и ему грозят разные наказания, пока он не усвоит имена одиннадцати участников крикетной команды, цвета разных колледжей, кто может и кто не может ходить с зонтиком, на какой стороне улицы ему разрешено и не разрешено появляться, обстояло дело и в Версале. Здесь существовали сотни условий и с виду бессмысленных правил, нарушать которые было бы неразумно. Впрочем, случалось, что люди намеренно шли им наперекор в надежде тем самым добиться чуть больше привилегий для своей семьи. Так, принцесса крови могла явиться в часовню, сопровождаемая фрейлиной, несшей на подушке ее сумочку, или герцогиню доставляли в королевские покои в кресле — намек на право пользоваться портшезом, — но обязательно кто-нибудь об этом доносил и монарх призывал виновного к порядку. Нарушать же эти правила по незнанию могли только варвары.

Мадам д’Этиоль предстояло заучить связи между различными семействами — от кого они вели род, на ком женились, когда возведены в дворянство. Следовало четко различать два разных сорта дворянства — дворянство мантии и старую феодальную аристократию — и представлять себе их взаимосвязи. Это становилось нелегко, так как старая знать не в силах устоять перед огромными богатствами выскочек, прятала подальше свою гордость и толпами вступала в родство с этими плебеями. Было особенно важно знать, кто именно так поступил. Немало было таких случаев, как с господином де Морепа (чья мать была урожденной Ларошфуко, а отец — буржуа), который, подобно мулу, с большей готовностью вспоминал свою матушку-кобылу, чем папашу-осла. Поэтому за него должны были помнить об истинном положении вещей другие. Каждую женщину при дворе приветствовали по-разному в зависимости от происхождения ее собственного и ее мужа, причем в расчет принималось также ее искусство хозяйки дома и качество даваемых ужинов. Различные степени почтения выражались реверансами. Движение плеча, в сущности равнозначное оскорблению, годилось для приветствия женщины худородной, неудачно вышедшей замуж и державшей плохого повара, зато знатная герцогиня, хозяйка хорошего повара, получала глубокий поклон. Немногие женщины, даже с детства этому учившиеся, способны были сохранить грацию в таком глубоком реверансе. Да и всякое обыкновенное движение, взгляд, выражение лица отрабатывались, как для сцены. Существовала особая манера садиться и вставать, держать нож, вилку, бокал, а главное — походка. Всякий мог отличить придворную даму от парижанки по походке, своеобразной скользящей побежке скорыми мелкими шажками, как будто это заводная кукла и под кринолином у нее не ноги, а колесики.