Читать «Мадам де Помпадур» онлайн - страница 100

Как-то раз появился король. Латур сделал вид, что не узнал его, собрал вещи и удалился, ворча: «Вы мне говорили, что нам не будут мешать». Позже, когда он рисовал короля, Латур пытался занять его политической пропагандой:

—      Понимает ли, Ваше величество, что у нас нет флота?

Король, который не потерпел бы такой наглости почти ни от кого, отвечал лишь:

—      О, разумеется. Но что это за корабли без конца рисует господин Верне?

Король предложил художнику орден Святого Михаила, приносивший дворянство своему обладателю, но Латур отказался, объяснив, что ему нужно только благородство чувств и не надо никаких привилегий помимо тех, что дает талант.

Сделавшись интендантом строений, Мариньи последовал превосходному примеру господина де Турнема и сделал художника своим личным секретарем. Сначала это был перешедший к нему по наследству от Турнема Куапель, а когда тот покинул пост, взял на его место сначала Леписье, а потом, почти сразу, своего старого друга Кошена. Шевалье Кошен был приятным человеком, проникнутым, как и Мариньи, истинно религиозным преклонением перед искусством. Их переписка доставляет читателю искреннее удовольствие видеть двух хороших, умных людей, находящихся в полном согласии, поглощенных своим делом. Они в самом деле руководили художниками, находили для них жилье, материалы для работы, добывали заказы, следили за их оплатой, назначали время сеансов, предлагали темы и всегда были рядом, чтобы поддержать и вдохновить творцов. В результате сложилось такое счастливое сообщество художников, какое редко бывало на свете. Кошен ни разу ни о ком не написал плохого слова. Речь идет о «Шардене, в чьей прямоте не может быть сомнений, о Парроселе, который всеми любим и уважаем, о Бушардоне с его достославной карьерой, о таком достойнейшем человеке, как Верне, о редких дарованиях господина Токе» и так далее. Ни он, ни Мариньи не выносили графа де Келюса, коллекционера древностей, но даже в личных письмах друг к другу они превозносили его невероятную образованность.

Самым долговечным из всех начинаний мадам де Помпадур и самым плодотворным для Франции, как с точки зрения денежной выгоды, так и славы, стала знаменитая фабрика в Севре. Маркиза любила фарфор так же, как любила цветы, и наполняла им свои комнаты — все больше и больше фарфоровых сосудов, в которых стояло все больше и больше цветов. Их привозили для нее и для других любителей с Дальнего Востока, из Индии, Японии, Кореи, Китая, а также из Саксонии. Она понимала, что таким образом растрачивается много золота, и старалась поощрять французские фарфоровые фабрики в Сен- Клу и Шантильи, а особенно в Венсене.