Читать «Любовь, или Пускай смеются дети (сборник)» онлайн - страница 10
Мария Метлицкая
– Жив остался? – с надеждой спрашивал мальчик в который раз, и мать в который раз отвечала:
– Кто ж его знает… Отвезли в госпиталь, а там – неизвестно…
Про того, с вываливающимися кишками, мальчик спрашивать боялся, знал: плохой будет ответ…
– Столько беды навидалась, что сердце тяжелым стало, как камень. Думала – ничто теперь не удивит… Однажды ехали на грузовиках по дороге. Немцы только что отбомбились, улетели, на обочинах убитых беженцев видимо-невидимо, и хоронить некому.
И видит баба Шура: лежит в траве у дороги молодая мать, мертвая, а рядом с ней ребенок месяцев девяти-десяти. Нашел мамкину грудь, сосет, а молока нет, вот он и орет, будит мать. А она лежит себе и в небо смотрит.
Не выдержала баба Шура, спрыгнула с грузовика, схватила ребенка и назад, в машину…
– Это был дядя Виталий?
– Ну да, дядя Виталий… Ты же обещал посуду вытирать, а сам не вытираешь! Разве это справедливо?
Мальчик молча хватал полотенце, начинал судорожно вытирать чашку, только бы мать рассказывала дальше…
– А пробиралась баба Шура к родным мужа, свекру и свекрови. И когда наконец добралась – ободранная, голодная, с двумя детьми, – те ее в штыки встретили. Мол, неизвестно, с кем ты второго прижила, знать тебя не хотим, самим жрать нечего, а тут ты еще на нашу голову свалилась.
И осталась баба Шура одна в чужом городе – податься некуда, сама разута-раздета, дети есть просят, кричат… Встала баба Шура на крутом берегу реки, вниз глянула, и сердце ее оборвалось; прижала детей к себе и думает: «Все равно с голоду помрем! Вот так глаза зажмурить и прыгнуть туда вместе с ними!» А маленький Виталька словно почуял что-то, уперся ей в грудь ручонками, захныкал: «Мама… Не няня… Не няня…»
– Не прыгнула? – широко открыв глаза, с надеждой спросил мальчик.
– Вот дурацкая башка, конечно, не прыгнула! Ты думай: разве сейчас были бы на свете Валя и Виталий? Разве привозил бы тебе Виталий всякие камни из экспедиций?
– Да, – соглашался он и для себя, чтобы окончательно успокоиться, повторял шепотом: – Не прыгнула, не прыгнула…
– Ну ничего, потом на завод устроилась, паек стала получать, чужие люди ее приютили… Тифом вот только заболела очень сильно. В больнице лежала… Все думали, что умрет. Когда кризис наступил, в бреду села на постели, косы распустила – густейшие были косы, черные – и запела сильным голосом песню, которую сроду не знала:
