Читать «Любовь с московским акцентом» онлайн - страница 53

— Ишь, какой хитренький… Хочешь завоевать сердце без шума и пыли, чтоб даже конкурентов вокруг не было!

— Ну, положим, поэт Павлик мне явно не конкурент, — уверенно заявил Миша. — Насчет того загадочного типа, который звонит тебе во время работы, ничего сказать не могу, я его не знаю. А вот Дима Ангел… Таким, как он, ты вполне можешь увлечься. И он меня беспокоит. Он тебе не звонил еще, нет?

— Звонил, — виновато созналась Люська. — Только уверяю тебя, ты заблуждаешься на его счет! Он звонил просто как друг…

— Тогда кто же? — прямо спросил Миша. — Кто он, мой соперник?

— Он тебе не соперник, — отреклась Люська. — То есть, я имела в виду… — она смутилась. — Я сейчас абсолютно свободна в плане личной жизни. Но, тем не менее, это не значит, что я тут же готова закрутить с тобой какие-то отношения. Мне сейчас не до этого, Миш, честно. Ты меня устраиваешь как коллега, как приятный собеседник, как друг… И остановимся на этом, хорошо?

— Так ты свободна? — услышав эти слова, Миша воспрянул духом и пропустил половину сказанного Люськой мимо ушей. — А как же тот… ну, о котором ты говорила, что очень его любишь?

— А я его и сейчас люблю, — просто сказала Люська. — Кто сказал, что любовь обязательно должна быть счастливой? Да, мы с ним больше не пара. Но никого другого на его месте я не вижу. Во всяком случае, пока. И закроем тему на этом, если ты не против…

Возвращение в Москву прошло тихо-мирно, без распития спиртных напитков и происшествий. Единственное, что слегка смазало благопристойный финал, — ночью в соседнем купе раздался страшный грохот и перебудил половину вагона. Спросонья и в полутьме никто не понимал, что упало. Оказалось, упал поэт Павлик. Со свистом, с верхней полки. Сначала хотели бежать за врачом, но Павлик даже не проснулся в своем полете, а продолжал мирно похрапывать на полу. Он еще и в ковер завернулся для большего удобства и комфорта. Утром, проснувшись, Павлик доверительно сообщил всем, что ему приснилось, будто он — Гагарин.

В Питер поэт ехать не собирался, поэтому Люська распрощалась с ним сразу на Казанском вокзале. Павлик одарил ее напоследок пафосным признанием:

— Я тебя полюбил, дорогая моя!..

Люська не сдержалась и заржала в голос. А Павлик вдохновенно продолжил:

— Я тебя полюбил за то, что ты меня полюбила! Но меня ведь невозможно не полюбить, правда?..

Затем он неожиданно посерьезнел и сказал Люське:

— Благодаря тебе я изменил мнение о людях, работающих в газете «Вертикаль»… Раньше мне казалось, что там одни лохи. А ты — девчонка хоть и не гламурная, но практически роскошная! Ах, какая у тебя коса! Какая коса! Сразу видно — русская девушка!

И лучшего комплимента Люська в жизни, пожалуй, не слышала.

(Спустя два года Люська и Павлик случайно столкнулись в лифте «Останкино». Она не сразу его признала — от прежнего есенинского облика остались лишь кудри да глаза, а сам он размордел, заматерел, отрастил небольшое брюшко и вообще — выглядел, скорее, солидным отцом многодетного семейства, чем тем гламурно-чудаковатым персонажем из поезда, который летал с верхней полки и торговал на волгоградском рынке женскими трусиками… Они разговорились, и Павлик с гордостью поведал, что является директором музыкальных программ на молодежном канале, а также похвастался фотографией детишек-близнецов в телефоне — оказалось, он благополучно женился на девушке, позабыв о своем эпатажном имидже «гомосексуалиста»…)