Читать «Любовь в настоящем времени» онлайн - страница 12

— А почему он плохой? — интересуется Леонард.

— Кусается.

— Здорово кусается?

— Еще как. Одним щелчком разгрызает грецкий орех.

Никакого впечатления.

— Знаешь, что такое грецкий орех?

— Что-то вроде земляного ореха?

— Нет, значительно крепче. Эта птичка отхватит тебе палец и не поморщится.

— Ух ты, — говорит.

Я вынул Хроника из клетки, попугай охотно уселся Леонарду на голову и принялся нежно пощипывать его жесткие как проволока волосы. Малыш прямо завизжал от восторга.

— Ладно, — говорит Перл. — Он может остаться здесь. Я решила.

И направилась к двери. Кэхилл сделался похож на сержанта, очень гордого, что «слава-богу-полковник-не-нашел-к-чему-придраться». Резковата Перл, что тут говорить.

— Леонард, ингалятор у тебя с собой?

— Проверка, — и похлопывает по нагрудному карману.

Хроник взлетел в воздух. Я подставил птице палец и посадил ее обратно в клетку.

В дверях Перл остановилась и глянула на меня через плечо. Какая она крошечная и хрупкая!

— Мистер Док, спасибо. Вы так добры к нам.

И ушла, даже не заметив, наверное, до чего я обалдел от ее слов.

Не прошло и десяти минут, как Леонард сунул палец не той птице, и Попка его цапнул. Я как раз пил кофе на кухне. Третью чашку за сегодняшний день. От вопля все так и подскочили, даже Графф, который только-только вошел в рабочий ритм.

Леонард показал мне укушенный мизинец. Никакого перелома. Даже ранки нет. Небольшое покраснение, и все.

— Принеси-ка льда, — велел я Ханне.

Мое мнение о Попке изменилось к лучшему, уж я-то знал, на что тот способен. Долбанет — не обрадуешься.

— Помнишь, что я тебе говорил насчет Попки? — спросил я, вытирая Леонарду слезы бумажным полотенцем, оперативно доставленным Ханной, и прикладывая лед к укушенному месту.

— Эге, — вздрогнул мальчик. — Он раскусит меня, как орех.

— Точно. Это я про розового.

— Розовый — это какой?

— Румяный такой.

— Эге, — сказал ребенок. — Я понял.

Ему было всего пять лет. Он уверял, что осознал разницу между двумя птицами, но, по-моему, он просто перепутал имена, внешний вид и характеристики.

Мне тогда и в голову не пришло, что даже через толстые стекла очков Леонард видит очень плохо и порой не в силах различить цвета.

ЛЕОНАРД, 17 лет

Фотография, фамилия, отец

У меня нет фотографий Перл. Ни одной. Она ничего не оставила мне на память о себе.

Я хорошо ее помню и легко могу вызвать в памяти ее лицо. Оно склоняется надо мной с любовью. Любовь была у нее на лице с той самой минуты, когда я родился. И радость. Мир должен всех нас принимать с радостью. Я помню, как долго она убеждала в этом Розалиту (про которую я думал, что она моя бабушка), когда мы навещали ее в тюрьме. Оказалось, она мне вовсе не бабушка. Вот еще чего у меня нет: дедушки и бабушки. У всех есть, а у меня нет.

Но вот черты ее расплываются. Фотоснимков-то нет. Я вижу, как она склоняется надо мной, чувствую всю ее любовь, но не могу воссоздать милое лицо в деталях. Можно сказать, я вижу образ любви, и ничего больше. Не так уж и плохо, если подумать. Могло быть куда хуже.

Каждый подросток считает, что его мама — ангел. Сама Мадонна, прекрасная и непорочная. Я — не исключение, я тоже так думаю.