Читать «Любовный секрет Елисаветы. Неотразимая Императрица» онлайн - страница 132

– Ты не бойся, Яшенька, – говорила инокиня, и от каждого слова в душе д’Акевиля рассеивалась страшная, немая боль и становилось тепло и тихо. – Я всегда с тобой рядом буду, как и была. Во сне к тебе приходить буду, как мать к ребенку приходит. Ты только душой позови, и я приду. Позовешь?

– Позову, – ответил Жак и в последний раз взглянул в глаза своей былой возлюбленной.

Досифея улыбалась тихой, ангельской улыбкой, и д’Акевилю показалось, что она похожа на его мать, Анастасию Яковлевну.

– Благослови, матушка, – сказал он, – сына своего в дальнюю дорогу…

Досифея улыбнулась и перекрестила его, как мать крестит уезжающего из дома первенца. Тогда он судорожно приник к крестившей его руке…

Эпилог

4 февраля 1810 года в Ивановском монастыре отпевали старицу Досифею. Чин отпевания совершал епископ Августин Дмитровский. На отпевании присутствовала высшая московская знать, с которой некогда, благодаря своей жене Екатерине Ивановне Нарышкиной, породнился граф Кирилл Григорьевич Разумовский. Из Петербурга ожидали императора Александра I, но он не приехал. Графа Разумовского на отпевании тоже не было – он раньше племянницы, еще в 1803-м, успел отойти в мир иной. Но зато присутствовала графиня Прасковья Кирилловна Гудович, в девичестве Разумовская, и ее супруг – московский главнокомандующий.

Согласно особому распоряжению императора Александра I, местом погребения для Досифеи был выбран Новоспасский монастырь с его родовой усыпальницей бояр Романовых. При жизни Досифея слыла святой, и у стен монастыря, где отпевали старицу, собралось немало простых москвичей, пожелавших проводить ее в последний путь.

Всех удивил старик-француз, подъехавший к стенам монастыря в собственной карете и упрямо дожидавшийся, пока вынесут гроб. На отпевание он не успел и теперь не отрывал взгляда от монастырских ворот, но видел, как и полагается в столь почтенном возрасте, плохо и чуть было не прождал впустую.

Кучер оказался более зорким, чем его престарелый подопечный, и, едва из ворот вынесли гроб, повернул карету к Новоспасскому монастырю. Когда гроб переносили в усыпальницу бояр Романовых, французский визитер протиснулся сквозь толпу и прикоснулся к восковой руке Досифеи, в которой словно навсегда застыл молитвенник.

– Говорят, перед смертью старице было видение? – спрашивал между тем московский купец Шепелев, про которого поговаривали, что он родственник наперсницы императрицы Елизаветы – графини Мавры Егоровны Шуваловой, в девичестве – Шепелевой, у новой келейницы старицы Досифеи, сменившей отошедшую в мир иной Пелагию.

– Было видение, – ответила та, – покойная государыня Елизавета Петровна к ней приходила. Сказала: «Отслужила ты свое, Лиза, чашу до дна выпила, пора и в дорогу собираться…»

– И что же старица? – переспросил купец.

– Собралась, батюшка, за один день собралась… – вздохнула келейница. – Отошла, как жила, светло да тихо.

– И ничего не сказала перед смертью? – вмешался в разговор протиснувшийся сквозь толпу старик-француз.

– Ничего не сказала, – еще тяжелее вздохнула келейница, – только брату своему названому медальон передать велела… Но где этот брат и кто он такой – сказать не успела.