Читать «Любить дальнего (Атлантический дневник)» онлайн - страница 2

Мать любит ребенка, и ради его благополучия может пожертвовать очень многим, в том числе иногда и жизнью. Она делает это, не сверяясь ни с каким моральным кодексом, по требованию кода родственного альтруизма, унаследованного от бесчисленных поколений. Поскольку код важнее отдельной жизни, преимущество отдается тому, кто имеет больше шансов его увековечить, в данном случае ребенку, y которого продуктивный цикл еще впереди.

Не одна мать способна на такие крайние жертвы. У братьев и сестер одинакова по крайней мере половина генетического кода — отсюда необходимо следует высокая степень их привязанности друг к другу и готовность на взаимные жертвы. Каково бы ни было их сознательное отношение друг к другу, с точки зрения эволюции суммарная ценность их общей генетической информации дороже, чем судьба каждого отдельного индивида, и в критических ситуациях они часто приходят друг другу на помощь без тщательного взвешивания всех «за» и «против». Тот, кто не щадит собственной жизни ради брата или сестры, кладет ее на алтарь рода.

Существуют и более сложные формы альтруизма, засвидетельствованные не только у человека, но и y высших животных. Так например, летучие мыши-вампиры, которые живут в Южной Америке и питаются кровью скота, иногда делятся запасами своей добычи с другими, которым на охоте повезло меньше. Этот тип поведения, не основанный на близком родстве, тоже инстинктивен и генетически обсловлен: сегодня помог ты, завтра помогут тебе, опять же к вящему благополучию кода.

Легко понять, почему приверженцы эволюционной психологии так высоко ценят эту дисциплину. Они полагают, что овладели ключом к высшим формам человеческого поведения, и что отныне все области знания, включая самые гуманитарные, в принципе поставлены на научную основу и включены в единую систему. Последняя книга Эдварда Уилсона, основоположника социобиологии, названа Concilience гибридное слово, которому я не подберу русского эквивалента, и которое он придумал как раз для обозначения такой единой системы знаний. Сам Роберт Райт только что опубликовал книгу под названием «Больше нуля», где, исходя из принципов эволюционной психологии, он дает весьма благоприятные прогнозы будущего нашей цивилизации.

Прежде, чем разделить этот энтузиазм, я позволю себе обратить внимание на некоторые очевидные особенности человеческого поведения, которые не вполне укладываются в стройную научную картину. Мать, по крайней мере среди нас, людей, нередко любит больного ребенка больше, чем здорового — это всего лишь жизненное наблюдение, но его засвидетельствует почти каждый. С эволюционной точки зрения оно не только бессмыслица, но почти саботаж, потому что здоровый потомок имеет гораздо больше шансов сохранить заветный код.

Помимо этого, человек, в отличие от животных, может идти на жертвы ради других, с кем он не связан никакими родственными узами, и таким образом прямо преступать генетические законы. Этот тип поведения, пусть и не слишком частый, можно наблюдать в таких крайних ситуациях, как катастрофы и стихийные бедствия. Английский биолог Джон Халдейн, еще до теории Хэмилтона, пытался объяснить эти случаи, отмечая, что исторически сравнительно недавно люди жили компактными родовыми группами, и всякий, попавший в беду, имел шанс оказаться чьим-то родственником — тем более, что пожар или наводнение не дают времени на размышления и расчеты.