Читать «Лунка серебристая» онлайн - страница 17

Сколько живности находит приют у куста шиповника!

На листьях видны ярко-красные, круглой формы шарики. Небольшое к ним прикосновение — и шарик отваливается, падает на землю. Это галлы, болезненные наросты, вызванные орехотворками. Другие галлы, крупные, неправильной формы, покрыты колючими и крепкими шипами. Растение «защищает» своего врага — личинок-орехотворок.

Но что наделали с шиповником пчелы-мегахиллы! Все листья изувечены, из них вырезаны аккуратные овальные или строго круглые, будто по циркулю, кусочки. Из этих кусочков пчелы изготовили обкладку ячеек для пыльцы цветов и яичка.

Как все в природе взаимозависимо! В том, что шиповник пострадал от пчел-мегахилл, повинны лиловые цветы осота. Если бы они не росли по берегу озера, откуда пчелам брать живительный нектар — концентрированный корм для себя и питательную пыльцу для личинок? Но дело не только в одном осоте. Виновно во всем еще само озеро, выбросившее на берег тростники. Только в полых стеблях тростника пчелы и устраивают расположенные одна над другой ячейки для деток. Озеро — и тростник для гнезд пчел, осот — и нектар с пыльцой, шиповник — и листья для обкладки гнезд. Целая цепь обстоятельств. Если разорвать и уничтожить одно из звеньев, не станет пчелы-мегахиллы на озере.

Как быстро летит время! Наступает вечер, пора забираться в спальные мешки. На далеком противоположном берегу озера загорается тростник, и громадные столбы коричневого дыма поднимаются высоко в небо. Солнце, большое, красное, медленно опускается в воду, протянув по волнам багровую мерцающую дорожку.

Гаснет закат, разгорается зарево пожара. Стихает ветер, и перестают шелестеть волны. Постепенно над берегами озера растет нежный перезвон: комары-звонцы поднялись с дневок в воздух и принялись за брачные пляски.

Ветер совсем стих. Всю долгую ночь напролет раздаются песни звонцов. В гладкое зеркало озера глядятся яркие звезды пустыни и отражается зарево далекого пожара.

Спрятался

В узком ущелье, среди округлых глинистых холмов предгорий, царило оживление. И хотя хмурилось небо, солнце грело через голубые окошки, и всюду по зазеленевшей траве, едва поднявшейся над землей, бродило, ползало, бегало, копошилось множество насекомых.

Всех заметней были черные большие жуки-бляпсы, крупные жужелицы-скаритусы, отливающие холодным блеском вороненого металла, и черно-синие, невероятно медлительные коварные потребительницы пчел — майки. Еще бродили, сверкая броней, жуки-геотрупы. Им всем, весенним жителям, черная одежда была кстати, в ней легче прогревалось под солнцем тело. Трава шевелилась от множества всяческих муравьев, куда-то спешили полосатенькие усачи-корнееды, тарантул у входа в нору грел свежеизготовленный кокон. И кого только еще не было!

Вызывающе яркие ирисы уже отцвели. Но на смену им пришли скромные фиалки.

«Ну, кажется, будет сегодня чем заняться», — радовался я, поспешно сбрасывая с себя лишнюю одежду.